Слепи мне счастье…

Никогда не путайте ваш характер с вашим отношением. Ваш характер зависит от вас, а ваше отношение – от другого поведения.

***

Притча

Почему обманывают?

Однажды к мудрецу пришла молодая девушка, вся в слезах и спросила:

– Почему я доверяю людям, открывая им душу, а люди постоянно обманывают меня?

Мудрец на это сказал ей:

– Разденься догола и пройди так по всему городу.

Девушка испугалась:

– Что Вы! Ведь так каждый, кто захочет, сможет надругаться надо мной!

Мудрец ответил:

А зачем же ты тогда ходишь везде с обнаженной душой?

***

Ради жизни…

Я все смогу. Я все сумею.
Переживу. Переболею.
Перебьюсь. Перереву. Перестрадаю.
И вновь улыбка засияет.
Да, нелегко. Не спорю, сложно.
Но ради жизни всё возможно!
Бывают моменты, когда хочется крикнуть:
– Остановите жизнь, я устал…
Но ангел – хранитель нежно
Дотронется до плеча и шепнет:
– Не твоя остановка. Живи…

Ошо:

«Жизнь так коротка, проживайте ее не иначе как счастливо. Падать – часть жизни, подниматься на ноги – ее проживание. Быть живым – это подарок, а быть счастливым – это ваш выбор».

***

«И лёд тает, когда мы светим,

и сердца открываются, когда мы любим,
и люди меняются, когда мы открыты,
и чудеса происходят, когда мы верим».

***

Труд мой велик, мой подвиг – спасителен»

В пантеоне русской литературы трудно найти фигуру более загадочную, чем Гоголь: служа Сатане, он был верен и Христу:

«О, верь словам моим. Властью высшей облечено отныне мое слово».

Гоголь создал книги о мире и вселенной. Но в такой же мере это – книги о нем самом, в них так резко отпечатался образ их творца, образ бескрайнее непостижимого моря, вместившего в себя всю безысходность страдания и отчаяния, весь пафос очистительных гроз, и всю безмерность счастья.

Гоголь – это загадочный алмаз, это пламень, глубоко затаенный пламень и боли, и одиночества и гордыни, сверкнул на миг и даже ярче остальных огней, не пропал и не сгинул. Остался сильным и навсегда.

В исторической перспективе гоголевское творчество раскрывалось исподволь и постепенно, обнажая резцами времени все более глубокие свои копи. Христианская философско – нравственная проблематика гоголевских произведений наполнялась ощущением особого душевного труда, загадочного смысла, причудливого строения фраз и иррациональности его художественного мира и провидческой смелостью.

И вместе с тем все по – житейски, человечески – общеинтересно. Много людей, много характеров, причин и следствий, и потому не похоже на пустыню:

«Русь, Русь! Вижу тебя из своего чудного,

прекрасного далека тебя вижу»

«…Его можно сравнить с его современником математиком

Лобачевским, который взорвал Евклидов мир…» (В. Набоков).

До Гоголя мы имели российских Феокритов и Аристофанов, отечественных Корнелей и Расинов, северных Гете и Шекспиров, – национальных писателей мы почти не имели. Даже Пушкин не был свободен от подражательности и был награждаем титулом «русского Байрона»

Но Гоголь первым стал просто Гоголь. И после него наши писатели перестают быть дубликатами европейских гениев. Мы имеем просто Григоровича, просто Тургенева, просто Гончарова, Салтыкова, Толстого, Достоевского, Островского… Все они ведут свою родословную от Гоголя, родоначальника русской повести и русской комедии. Пройдя через долгие годы ученичества, почти ремесленной выучки, наша словесность предъявила свой национальный шедевр, произведения Гоголя, и вошла в семью европейских литератур как полноправный член.

«Пушкин создал целый арсенал оружия для борьбы со злом, но сам на битву не вышел», – а Гоголь вышел, разлил тревогу и горечь по всей Руси, дал нам неутешное зрелище себя и Руси, и с неистовством Поприщина зарыдал о нём. Гоголь поджег крепостническую николаевскую Россию: почти «божественным» толком нанес боль Руси и направил ее всю к громаде мысли, к необычайному умственному движению; уронил на Русь громадную свою чернильницу, утопив в чёрной влаге «тройку», буквально покрыв трещинами весь зеркальный фасад царство, так хорошо отполированный к половине 19 в.