Слепи мне счастье…

Ты выбираешь, как реагировать на ситуацию. Ты выбираешь, как люди влияют на твое настроение. И, наконец, ты выбираешь, как тебе жить.. Откажись от всех обид, чтобы не позволить кому – то жить в твоей голове без арендной платы.

Найди себя, чтобы терять зависимость от чужих мнений!»

Помните:

Не обязательно иметь крылья, чтобы летать. Надо иметь в жизни выбор, который не даст упасть…

Притча

Как стать мудрым?

Пришел один человек к мудрецу и спрашивает: – Как мне стать мудрым? Мудрец ответил: – Выйди за дверь и постой с обратной стороны. Удивился человек, но сделал, как ему было сказано: вышел из дома и встал снаружи. А на улице как раз шел проливной дождь. Такой сильный, что бедняга вымок насквозь. Через полчаса он не выдержал и вернулся. – Я постоял снаружи, и что с того? – спрашивает он мудреца. – Разве от этого что – нибудь изменилось?

– Когда ты стоял под проливным дождем, не открылось ли тебе чего? – спросил старец. – Что мне могло открыться? – возмутился человек. – Я вымок под дождем до нитки и чувствовал себя последним глупцом! – Ты сделал важное открытие, – сказал мудрец. – Если человек признает, что он глупец, значит, начало положено. Это и есть начало мудрости.

***

У врат вечности

– Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (Библ.)

– Человечество могло бы достигнуть невероятных успехов. если бы оно было более трезвым – И. Г. Гете

– Лучше бодрый старец, чем вялый молодец

***

Дух прекрасный и солнечный

Пушкин всей безудержной мощью таланта и воли носил в себе мироощущение солнца. Позитивное начало, присущее миру. Считал, что жить – это самое главное для человека, и тогда все, что укрепляет корни жизни – свято, благословенно.

«Быть без слез, без жизни, без любви» — не для него. Жизнь очищенная от слепых низменных чувств, бьющая огненным фонтаном – это его полнота Бытия, полнота Напряжения, полнота Наслаждения. И благодаря этой жертве он считал каждого человека – богом:

«И сладострастные прохлады
Земным готовятся богам»

И считал жизнь плодом мечты и гармонических настроений. «Порой опять гармонией упьюсь» – какое сочное, чувственное, физиологическое наслаждение: «упьюсь».

Пушкин упивался гармонией жизни. Это то, ради чего и стоит жить! Это и есть мировоззрение солнца, когда постоянно и каждый день всходит мера страстей вольных и дозволений, что с подоплекой мудрости библейской озвучил апостол Павел: «Все мне позволительно, но не все мне полезно».

Переход от весеннего сумасбродства к осенней грусти, от сладострастия любви и еды к почти монашескому, келейному, уединению мудреца, от созерцания вечернего города к скитанию среди полей и дооблачных дубов – вот гармония, диалектика жизни, ее мадригал и ее проповедь.: «Жизнь полюбить больше, чем ее смысл».

Ведь к этой золотой мере жизни стремился герой романтической поэмы Пушкина «Цыгане» Алеко – как и Пушкин, русский скиталец, который никогда не смог уйти от своей бунтующей души. И здесь Пушкин чувствовал себя в заговоре с героем против сплоченной посредственности, которая под видом полной гармонии в сущности стремится к созданию спокойной клетки для человека – человек как узник чужой души и данник чужой воли.

Когда Пушкину дали камер – юнкера, он скрежетал зубами, а в семье жены ему говорили: «Наконец – то вы как все. У вас есть официальное положение».

Мундир придворного до крови натер ему шею. Необходимость быть как все, подчиняться или подчинять, измучила его. Он хотел представлять себя без чинов и санов. Как и Суворов, «победы брать своей саблей»

Спустя столетие другой русский поэт, Блок назовет Пушкина «сыном гармонии». Он везде хотел видеть Жизнь, Тайну, Чудо.

Самый пластичный русский поэт. Легко, грациозно и непринужденно он поднимается из глубины философии к иронии, от слегка фривольного (куртуазного) стиля к библейскому пафосу, от торжественной молитвы к вольтеровскому сарказму, от скабрезности к высокому коленному благоговению:

«И забываю мир – и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем».

Пушкин – поэт исторической гармонии, поэт Мысли и Разума. Сын своего рационалистического века, завещающий своим умом грядущим поколениям то имущество, которое будет служить всегда предостережением: