Следы в пыли. Развитие судебной химии и биологии

Корниш отрядил на Тэлбот-роуд Трейси. Руш и его жена чрезвычайно приветливо встретили пришедшего. Ему вручили марлевый и полотняный бинты, часть которых была использована. И все же Трейси заподозрил, что это не те бинты, которыми пользовались Руши. Ухмылочка Руша не внушала доверия. У Трейси было ощущение, что они с Мэллетом поспешили предъявить Рушу обнаруженную повязку и тем самым навели его на мысль уничтожить перевязочный материал, которым он пользовался. С другой стороны, хотя Роч Линч и являлся толковым химиком и серологом, но область исследования текстильных материалов была для него новой, и он не смог прийти к определенному выводу. Линч не нашел характерных особенностей, свидетельствовавших об идентичности ле- ревязочного материала, а ширина представленных бинтов не совпадала с шириной бинтов обнаруженной повязки.

Однако Корниш не оставил мысли разоблачить Руша с помощью повязки. Он тоже подозревал, что Руш дал им другой перевязочный материал, и с конца декабря 1931 по начало февраля 1932 года производились опросы в многочисленных магазинах с целью установить, не приобретали ли Руш или его жена какой-нибудь другой перевязочный материал. Опросили также персонал всех общественных медицинских пунктов, в которых можно сделать перевязку. Но вопреки всем усилиям не удалось установить ни одного свидетеля (продавца, медсестру, санитара), который в потоке покупателей и пациентов с уверенностью мог бы вспомнить Руша или его жену.

Когда 12 февраля Перси Орландо Руш предстал перед коронером Лондона Инглеби Одди, его по-прежнему подозревали в этом преступлении. Подозрение было написано на лицах присяжных и присутствовавших, которые выражали свое возмущение возгласами: „Этот человек лжет". О подозрении свидетельствовал каждый вопрос Одди, который являлся исключением среди малоквалифицированных коронеров Англии тех лет. Снова и снова его вопросы выдвигали на передний план проблемы, связанные с повязкой. Одди пытался подойти к этой проблеме с разных сторон в надежде загнать Руша в тупик, поймать его на противоречии. В протоколе допроса Руша коронером можно было потом прочитать: „Вы знаете, что в руке Веры Пэйдж обнаружили повязку? " — „Да". — „И, когда ее показали Вам, Вы сказали, что она похожа на Вашу? " — „Да, сэр". Коронер наклонился вперед и резко спросил: „Это была ваша повязка? " Руш, нервно постукивая пальцами о деревянный барьер, ответил: „Нет, сэр". — „Вам известно, что она имела запах нашатырного спирта? " По лицу Руша скользнула затаенная усмешка, и коронер призвал его к порядку: „Не смейтесь. Здесь нет ничего смешного… Вы утверждаете, что повязка не ваша". — „Это так". — „И вы утверждаете, что палец перевязывали только дома? " — „Да". — „Разве у Уитли нет медпункта? " — „Есть". — „Почему же вы не пошли в понедельник в медпункт? Когда- нибудь раньше вы ходили туда? " — „Нет, сэр". — „Почему нет? " — „Не хотел". — „Разве вы не знаете, что там лучше делают перевязки, чем ваша жена? " — „Знаю, сэр". — „Итак, почему же вы не делали там перевязку? " Руш помедлил и затем ответил: „Этого я не знаю". Коронер снова нагнулся вперед и резко воскликнул: „Кто- нибудь, кроме вашей жены, делал вам перевязку? " Руш снова помедлил. Затем сказал: „Нет, сэр". — „Вы не очень-то уверенно отвечаете. Вы же могли пойти в любую аптеку". — „Да". — „Так вы и сделали? " — „Нет, сэр".

Все чувствовали, что питаемое Одди подозрение заставляет его вновь и вновь возвращаться к решающему вопросу: где тот перевязочный материал, которым пользовались Руш и его жена? Однако Руш был непреклонен. И Одди осталась лишь одна попытка: заставить Руша поклясться на библии. „Вы можете поклясться, что не встретили Веру Пэйдж вечером в понедельник? " Руш поклялся. „Вы можете поклясться, что 14 декабря на вашем пальце не было повязки? " — „Клянусь".

После пятиминутного совещания присяжные с мрачными лицами вернулись в зал и заявили, что из-за отсутствия веских доказательств против Руша предъявить ему обвинение нельзя. И Руш вернулся на Тэлбот- роуд свободным человеком.

Возмущение Корниша решением по делу Веры Пэйдж, которое чувствовалось и три года спустя, когда он писал свои мемуары, было созвучно возмущению многих людей, вызванному признанием невиновности Руша. „Тайме" писала, что Руш, наверняка, был бы арестован, если бы смогли доказать идентичность материала повязки с пальца и остатков перевязочного материала, который использовали Руш, его жена или кто-то еще из оказывавших Рушу медицинскую помощь. Это мнение привлекло такое внимание общественности к проблеме криминалистического исследования текстиля, что дело Веры Пэйдж можно рассматривать как важный исходный пункт в развитии данной области криминалистики.