Следы на воде (СИ)

      Мне не нравилось его лицо, слишком красивое и неподвижное. Мне не нравился его голос, чересчур усталый, как у измученного жизнью старика. А рыжий задорно подмигнул мне, выпрямился и ушел на кухню. Там вечно распахнуто окно, выходящее на заправку и стоянку

      В коридоре затопали. Бежали, всегда поспевавшая к шляпкиному разбору служба охраны.

       - Всех из конторы повыгоню к чертовой матери!

      Человек, избивший меня, вошел в офис совершенно запросто: охранники играли за стойкой в тараканьи бега, и непрошенный посетитель преспокойно прошел мимо, что и зафиксировали беспристрастные видеокамеры. Сейчас проштрафившиеся парни стояли в кабинете Серапиона в позе царевича Алексея с полотна Ге и школьника с картины Опять двойка!; сам же Серапион гневно ставил им пресловутую скипидарную клизму ведерного объема. Я сидел поодаль, с боевой шишкой на лбу и на всякий случай подвязанной рукой: врач подозревал трещину лучевой кости. А вот с челюстью все обошлось, хотя дотрагиваться до зубов было неприятно.

       Молчать, я вас спрашиваю! гремел Серапион. Вы охраняете серьезных людей, получаете бешеные деньги и при этом так маетесь дурью, словно караулите школу! Или у студентов пропуска проверяете! Сегодня едва не убили Каширина! А завтра что? Всех взорвут к чертям собачьим? По вашей милости!

      Я помалкивал, разглядывая забинтованные ладони. Почему-то мне слабо верилось в то, что эти мордастые бездельники смогли бы остановить обладателя букета.

      Букет, кстати, не был обнаружен.

       Уволю! рявкнул Серапион. Уволю, раззявы! и, добавив длинную фразу с матюками в семь этажей, уже тихо дополнил ее кратким: Вон!

      Незадачливые охранники скрылись за дверью. Наверно, рванули собирать пожитки. Серапион вздохнул, плеснул себе в стакан минералки и осушил одним глотком.

       Какие дела творятся, хмуро произнес он, поворачиваясь в кресле в мою сторону. И за что тебя так?

       Понятия не имею, не моргнув глазом, соврал я.

       Старые разборки?

      Я пожал плечами.

       Что там у Анны?

      Серапион просиял.

       Уникум. Я ее направил на дополнительное тестирование. Думаю, даже Благов, покойник, по сравнению с ней тьфу.

      Я вынул из кармана пачку Парламента. Ну, конечно: мятая, и все сигареты в кашу.

       И что делать будем?

       Что делать? Сначала проверим, было ли воздействие на тебя. Если было, передаем дело в прокуратуру.

      Я скривился, как от кислого.

       Не было ничего. Ничего не было.

      Но Серапиона выразительной рожей не пронять.

       Проверим, невозмутимо повторил он. Если она чиста, то я думаю ей выдать лицензию на магические практики. Придираться не будут, если вдруг что.

      Ага. Если вдруг что, Серапион первым помчится тащить Анну на допрос. А сам будет стоять рядом, весь в белом, с лицом мученика за веру.

      Я ненавижу попов. И работаю в епархии только потому, что себя ненавижу еще больше.

      Телефонный звонок застал меня по дороге домой. Я увидел вместо номера черточки, автоматически отметил, что аккумулятор скоро разрядится и ответил.

       Кирилл Петрович? Это ваш сегодняшний знакомый, усталый голос уже не был таким усталым. Не могли бы мы встретиться сегодня, ближе к вечеру?

       Да, пожалуйста, согласился я. Тем более, что я ваш должник.

      Собеседник усмехнулся.

       Парадиз вас устроит? Улица капитана Громова, семьдесят семь.

       Вполне. В шесть часов, нормально?

       Отлично! весело сказали в трубке. Кстати, меня зовут Джибрил.

      Я нахмурился.

       Вы что-то не похожи на человека Востока.

       Вы тоже не похожи на следователя при епархии, парировал Джибрил. До встречи.

      Я выключил телефон. Спрятал его в карман и принялся ловить маршрутку. И только войдя в квартиру, подумал о том, что надо бы сменить номер сотового.

* * *

      Ресторан Парадиз довольно занятное заведение. Начнем с того, что располагается он в спальном районе города, где отроду не было никаких ресторанов, и все всегда обходились кафешками. Но один из местных крутых не пожалел денег, и засиял Парадиз среди домов сталинской постройки аки белый слон среди индусов. Ходили упорные разговоры о том, что в нем кушают суши и пьют арманьяки в большинстве своем геи и сочувствующие.

      Как всякий работающий в прессе я был человеком без предрассудков и ровно в шесть вошел в Парадиз, не кривясь и не плюясь, как это делал бы любой ревнитель морали. Джибрил уже сидел за столиком в углу, крутил в ладонях пузатый бокал с коньяком и лениво поглядывал по сторонам. Сменой костюма он так и не озаботился, и официанты разглядывали его окровавленный пиджачок и жилетку с очень выразительными лицами.

       Добрый вечер, сказал я, усаживаясь напротив. Чем-то смахивавший на Сергея Зверева гарсон подал мне белоснежную книжку меню и покосился на Джибрила с комичным ужасом.

       Здравствуйте, Кирилл Александрович. Как себя чувствуете?

      Я задумчиво потер челюсть и сказал:

       Благодаря вам почти хорошо.

       Вот и отлично, улыбнувшись, проронил Джибрил. Не понравилась мне его улыбка: ну как, в самом деле, может улыбаться статуя. Кстати, здесь неплохой Полиньяк.

       Ну да, кивнул я, рассматривая темно-бурую полосу на его пиджаке. Хотя попы и журналисты пьют водку.

      Джабрил понимающе качнул головой.