Следы на пляже

– Что с тобой? – спросила тетя, наблюдая за выражением лица Стиви.

– О, я думала о том, что сказал мне Генри, – ответила она. – Он предостерегал меня от новой любви.

– Он наказан за свой страх перед любовью, – фыркнула тетя.

– Дорин отказала ему, она не хочет разрешить ему вторую попытку?

– Ты насчет его сто второй попытки? Генри переплыл семь океанов, считая, что она должна его ожидать. Потом он оставил флот, предполагая, что он появится, и она встретит его с распростертыми объятиями. Ей нужны серьезные стабильные отношения, а Генри, хотя я люблю его и преклоняюсь перед ним, предполагал получить приятного компаньона по времяпрепровождению.

– Он любил ее, – сказала Стиви.

– Любил? – переспросила ее тетя Аида. – Или всего лишь хотел, чтобы она появилась тогда, когда он того пожелает? Я чужда условностей во многих вещах, но я считаю, что ему следовало жениться на ней. Мне так горько видеть его несчастным. И точно так же мне горько видеть несчастной тебя…

Стиви опустила глаза, отворачиваясь.

– Со мной все в порядке, – возразила она.

– Милая, – сказала тетя Аида. – Это не так. Я это вижу. Прекрасный летний день, а ты хмуришься. Это встреча с Нелл и ее отцом взбудоражила тебя, а вовсе не мысли о Мэделин, разве не так?

Стиви кивнула. Иногда они с тетей не нуждались в словах. Тетя Аида была рядом с ней после смерти матери; никто не мог занять место матери, но ее тетя неизменно любила ее и знала ее так хорошо.

– Обычно считают, что любовь – это растворение в чем-то, – тихо добавила тетя. – Но очень часто бывает наоборот. Любовь создает трудности, которые нам даже не снились.

– Любовь? – спросила Стиви. – Но я едва знаю их…

– Ты любила свою подругу Эмму, – сказала тетя. – А они – ее семья. Я думаю, что, встретившись с ними, увидев их вместе, ты ощутила свое одиночество. Отсутствие семьи…

– Вы – моя семья.

– Я люблю тебя, Стиви, но этого тебе недостаточно. Ты заслуживаешь того, чтобы найти кого-то, кто действительно разделит с тобой жизнь. Иметь семью, детей… У меня были годы жизни с Вэном – и счастье видеть, как растет Генри. Я любила Вэна и, наверное, могла бы родить собственных детей от него, но это не понадобилось. Генри – это мой сын. – Ее пристальный взгляд помрачнел. – Я не хочу, чтобы ты осталась одинокой.

– Я не одинока. Я имею основания быть осторожной – я не собираюсь повторять вновь те же ошибки. У меня есть вы… Тилли… моя работа. Вы знаете, каким утешением является живопись, наше искусство…

– Утешай себя этим, милая, – сказала тетя Аида, – когда жизнь проходит мимо, и у тебя нет ничего, твое творчество это прекрасно показывает.

Стиви почувствовала, что краснеет. Она рассматривала рисунок древесины на сосновых досках стола, удивленная собственными чувствами.

– Когда ты думаешь пригласить Мэделин? – спросила тетя, мягко меняя предмет разговора.

– Я не знаю, – ответила Стиви. – Может, когда Джек и Нелл уедут с побережья.

– Плохо, что ты собираешься ждать так долго, – сказала тетя Аида. – Мне кажется, что у нее сейчас большая потребность в дружбе. И тут ты… И кстати, Нелл вообще нужна тетя.

Слова повисли в воздухе. Стиви ждала, но тетя Аида больше ничего не сказала. Только птичье пение доносилось с деревьев, да стук ее собственного сердца отдавался в ушах.

Направляясь к дому, Стиви вспомнила далекий солнечный день, послеполуденное время июльского полнолуния. Подруги шли по тропе к малому пляжу. Они были подростками и мечтали скрыться от любопытных глаз взрослых. В их головах были мальчики. Кто-то нравился кому-то – подробности были прелестными и захватывающими. Влюбленность была лихорадкой этого длинного лета.

– Они хотят быть с нами, – сказала Эмма.

– А мы – с ними, – добавила Мэделин.

– Я обещала Джону встретиться с ним на мысу, – сказала Стиви.

Страсть была новым ощущением для нее. До сих пор она переживала только прелесть волнующих мыслей, сумасшедший жар заблуждений в ожидании кого-то, мечтала о ком-то.

– Когда ты обещала там быть? – спросила Мэделин.

– В два, – ответила Стиви, и Мэделин кивнула, как будто она лучше знала.

Но Эмма отреагировала по-другому. Она схватила обеих подруг за руки и потянула их за собой на твердый песок, ниже полосы сухих водорослей вдоль береговой линии.

– Для них существует ночь, – сказала она. – Дневное время – для нас.

– Но… – начала Стиви.

– Слушай, – сказала Эмма. – Время мальчиков – это когда стемнеет. Когда сядет солнце, и воздух станет прохладным, и мы немножко замерзнем, и тогда они обнимут нас… И наши босые ноги замерзнут, а их поцелуи будут такими горячими…

– И катаясь в их машинах, – сказала Мэдди, – слушать радио, где каждая песня напоминает о том, что вы сейчас будете целоваться.

– И о том, что он предложит мне выйти за него замуж, – сказала Стиви.