Следы богов

Похожая тема всплывает и в Японии42, и в Центральной Америке43, и у маори Новой Зеландии44, и в финских мифах. В последнем случае Гамлет-Самсон фигурирует под именем Куллерво, а мельница — под названием Сампо. Подобно мельнице Феньи и Меньи, ее тоже в конце концов крадут и грузят на судно. После чего она разлетается на куски.

Кстати, оказалось, что слово «сампо» происходит он санскритского «скамбха», что означает «столб или шест». В «Атарведе», одном из древнейших произведений североиндийской литературы, мы находим целый гимн, посвященный Скамбхе, «в которой заключена Земля, атмосфера, небо, огонь, луна, солнце и ветер… Скамбха сохраняет небо и землю; Скамбха сохраняет все шесть направлений; в Скамбху входит все сущее».

Уитни, переводивший «Атарведу», комментирует с некоторым недоумением: «Скамбха» — стойка, опора, поддержка, столб — как ни странно, в этом гимне используется в значении «каркас вселенной». Однако, познакомившись с комплексом идей, связывающих воедино космические мельницы, водовороты, мировые деревья и т. д., уже не считаешь древневедическое значение этого слова особенно странным. Здесь, как и в других аллегориях, возникает образ структуры (основы) мировой эпохи — того самого небесного механизма, который функционирует более 2000 лет, когда Солнце встает в одних и тех же четырех ключевых точках, а затем медленно переходит к новым четырем созвездиям-координатам на следующие 2000 лет.

Именно поэтому мельница всегда ломается, мощные стойки отлетают, железные заклепки лопаются, а дерево-вал трясется. Прецессия равноденствий вполне оправдана такой системой образов, поскольку она действительно меняет, ломает ранее устойчивую систему координат всей небесной сферы.

ОТКРЫВАТЕЛИ ПУТИ

Замечательно то, что мельница, как аллегорическое изображение космических процессов, встречается по всему свету, даже там, где первоначальный контекст скрыт или вообще утерян. Впрочем, согласно аргументам Сантильяно и фон Дехенд, утрата контекста ничего не значит. «Особое достоинство мифологической терминологии, говорят они, состоит в том, что она может служить средством для передачи определенного знания, независимо от понимания материала людьми, непосредственно рассказывающими истории, басни и т. д.». Иначе говоря, важно только, чтобы уцелела и продолжала передаваться в пересказе некая базовая образная система, независимо от того, насколько рассказчики отойдут от первоначального сюжета.

Пример такого отхода (при сохранении ключевых образов и информации) можно обнаружить у индейцев чероки, которые по сей день называют Млечный Путь (нашу галактику) — «Где бежала собака». Согласно преданиям чероки, «у людей Юга была кукурузная мельница, из которой кто-то все время воровал муку. В конце концов хозяева обнаружили вора, собаку, которая, завывая, убежала к себе домой, на Север. На бегу мука сыпалась у нее изо рта, и сзади оставался белый след. Теперь на этом месте мы видим Млечный Путь, который чероки до сих пор называют… „Где бежала собака“».

В Центральной Америке в одном из мифов о Кецалькоатле рассказывается о том, как он способствовал восстановлению человечества после губительного потопа, которым закончилось Четвертое Солнце. Вместе со своим собакоголовым товарищем Ксолотлем он спустился в преисподнюю, чтобы вернуть скелеты людей, погибших во время потопа. Ему это удалось, он перехитрил бога смерти Миклантечутли и доставил кости в место, именуемое Тамоанчан. Там их перемололи на камне в муку, как кукурузу. В эту костяную муку боги напустили крови, и получилась плоть нынешних людей.

Сантильяна и фон Дехенд полагают, что присутствие собаки как персонажа в обоих вариантах мифа о космической мельнице не случайно. Они указывают, что Куллерво, финского Гамлета, тоже сопровождал «черный пес Мусти». Аналогично после возвращения Одиссея домой в Итаку первым узнала его верная собака. Все помнят из Библии, что Самсону приходилось иметь дело с лисами (числом 300, чтобы быть точным), которые являются представителями семейства собачьих. В датском варианте саги об Амлете-Гамлете волк перебегает ему дорогу в лесной чаще. И, наконец, в одном из вариантов финской легенды о Куллерво героя, что несколько странно, «посылают в Эстонию лаять под забором, где он пролаял целый год…»