Следы богов

Последовала драма, в которой два божества (Нанауа-цин и Теккицлекатль) совершили самосожжение ради общего блага. Один быстро сгорел в центре жертвенного костра, но другой медленно поджарился на углях у края. «Боги долго ждали, пока небо наконец не затеплилось красным на рассвете. На востоке появился огромный шар солнца, сияющий и животворный…»

_{Теотиуакан}

Именно в этот момент космического возрождения появился Кецалькоатль. Его миссия была связана с судьбой человечества в Пятую эпоху, поэтому он принял облик человека — бородатого белого мужчины, точно такого же, как Виракоча.

Столицей Виракочи в Андах был город Тиауанако. Столицей Кецалькоатля в Центральной Америке был Теотиуакан — Город Богов и предполагаемое место начала Пятой эпохи.

Цитадель, храм и карта небосвода

Теотиуакан, 50 км к северо-востоку от Мехико

Я стоял на просторной огороженной площадке Цитадели и смотрел на север, где в утренней дымке угадывались очертания пирамид Солнца и Луны. Воздвигнутые посреди серовато-зеленой равнины, поросшей кустарником, и окаймленные далекими горами, эти два великих монумента играли свою роль в симфонии руин, тянувшихся по оси так называемой Улицы Мертвых. Цитадель была расположена примерно посередине этого широкого проспекта, проложенного по прямой на расстояние более четырех километров. Пирамида Луны находилась на его северной оконечности, а пирамида Солнца была немного смещена к востоку.

В таком геометрическом контексте можно было ожидать точной ориентировки архитектурного пространства по меридиональной или широтной оси. Тем более удивительно, что архитекторы, составлявшие план Теотиуакана, специально отклонили Улицу Мертвых на 15°30′ к востоку от севера. Было выдвинуто несколько теорий о причинах такого эксцентричного выбора, но ни одна из них не выглядела убедительно. Тем не менее все больше ученых склонялись к мнению, что речь идет об астрономических ориентировках. Один из них, к примеру, выдвинул предположение, что Улица Мертвых «была проложена таким образом, чтобы смотреть на заход Плеяд во время ее сооружения». Другой, профессор Джеральд Хоукинс, тоже предположил, что архитектурная композиция связана с воображаемой осью между Сириусом и Плеядами. А Стэнсбери Эгер (ученый секретарь факультета этнологии в Бруклинском институте наук и искусств) выступил с мнением, что улица могла символизировать Млечный Путь.

На самом деле Эгер пошел еще дальше и увидел изображения конкретных звезд и планет на многих пирамидах, курганах и других сооружениях, расположенных по обе стороны от оси Улицы Мертвых, подобно неподвижным спутникам. В окончательном виде его теория сводилась к тому, что Теотиуакан представлял собой карту небосвода: «Он воспроизводил на земле предполагаемый план небесного мира, где обитали божества и духи мертвых».

В 1960-х и 1970-х годах догадки Эгера были проверены на практике Хью Харлстоном-младшим, американским инженером, постоянно живущим в Мексике, который выполнил обширное математическое исследование Теотиуакана. Харлстон доложил о своих находках в октябре 1974 года на Международном конгрессе американистов. В его статье, полной смелых и новаторских идей, содержалась кое-какая особенно любопытная информация о Цитадели и храме Кецалькоатля, расположенном на восточной оконечности этого огромного квадратного комплекса.

Храм считался специалистами одним из наиболее хорошо сохранившихся археологических монументов в Центральной Америке. Его первоначальная доисторическая структура была частично погребена под другим, значительно более поздним курганом, примыкающим к нему с западной стороны. При раскопках этого кургана была вскрыта изящная шестиэтажная пирамида, которая теперь возвышалась передо мной. При площади основания 82 000 квадратных футов ее высота составляла 72 фута.

Храм, сохранивший следы первоначальной многоцветной раскраски, покрывавшей его в древности, представлял собой странное и прекрасное зрелище. Преобладающим скульптурным мотивом была серия огромных змеиных голов, выглядывавших из лицевых блоков по обе стороны от массивной центральной лестницы. Вытянутые челюсти этих странно гуманоидных рептилий были усажены клыками, а на верхних губах красовалось нечто вроде длинных, подкрученных вверх усов. Мощная шея каждой змеи была окольцована пышным плюмажем из перьев — не вызывавшим сомнений символом Кецалькоатля.