Следующая остановка – смерть

Мы оба чувствовали себя одиноко в большом городе и вскоре начали общаться в свободное время. Нам было хорошо вместе. Никогда раньше не встречал такой – милая, привлекательная девушка и хороший товарищ. Кроме того, мне безумно нравилось, что она фотограф. Подумать только, звездный репортер-мужчина и женщина-фотограф! Какая команда! Мы мечтали и планировали блистательные репортажи из всех уголков земли. Ни одна газета в мире не сможет устоять перед нашим натиском.

…Однако единственная поездка с целью сделать репортаж привела нас в Эрегрунд неподалеку от Стокгольма. На этом все и закончилось.

В Стокгольм я приехал с четким убеждением, что летняя подработка в газете должна закончиться приемом на постоянную работу. Необходимо заявить о себе, а для этого надо предоставить нечто сногсшибательное.

Поэтому я выкладывался по полной. Часами сидел на телефоне, чтобы раздобыть сведения, а потом приукрашивал их, как мог. Мои усилия давали приличные результаты, и начальство заметило мои старания. Мне все охотнее поручали задания. Моя подпись под текстом все чаще мелькала на страницах газеты. Я уже представлял себя новым звездным репортером, и тут, как по заказу, начались беспорядки.

Предыстория была обычная.

Парни в большом городе считали, что им мало отрываться там, где они обитают, и начали заваливаться в мелкие городки, устраивая там черт знает что. С каждой субботой караваны потрепанных машин, врывающихся в тихие улочки и нарушающих идиллию, становились все длиннее.

Я подбросил идею, что газета могла бы освещать события на месте, создав батальное полотно встречи городской молодежи и провинциальных полицейских, смакуя детали. Пару вечеров я провел, подслушивая разговоры в кафе, где могли бы встречаться потенциальные участники этой встречи, и уловил, что в ближайшую субботу удача не улыбнется Эрегрунду.

Начальство загорелось моей идеей. Летом в воскресенье всегда трудно чем-то заполнить газетные страницы, и мне велено было взять с собой фотографа и занять, так сказать, места в первом ряду.

Фотографом, само собой, оказалась Лена. У нее имелась крошечная машина, и мы довольно рано отправились в сторону Руслагена. Девушка немного побаивалась того, что произойдет вечером, но в целом мы очень приятно провели день. В сумерках мы бродили среди домов, и я с нетерпением ожидал предстоящей стычки. Знали бы жители, что вот-вот тишину разорвет завывание машин и вся площадь станет сценой под открытым небом, где будут звучать бесстыдные выкрики и водка распиваться прямо из бутылок.

Но тишину ничто не нарушало. Жители постепенно разошлись по домам и легли спать. Вскоре на улицах остались только Лена и я.

Я громко выругался. Дома ждало начальство с целой страницей, которую предстояло заполнить текстом и фотографиями. Такое событие могло бы даже попасть на первые страницы и в топ новостей. А мы бродили по Эрегрунду и не могли родить ни единой буквы. Лена восприняла это с большим облегчением, я же впал в отчаяние. Ближе к полуночи я был уже не в состоянии слушать ее нытье по поводу того, что нам пора домой. Я понял, что хулиганы не появятся.

Когда мы подошли к машине, у меня возникла идея.

– Доставай фотоаппарат и снимай! Нам позарез нужно привезти домой пару снимков.

Лена ничего не поняла.

– Сними, как хулиганы переворачивают машину, – возбужденно проревел я. – Смотри!

Я принялся раскачивать ее машину, дергая за дворники и антенну, заколотил кулаками по железу и ногами по дискам на колесах.

– Да ты спятил! – завопила Лена и кинулась ко мне, намереваясь остановить меня.

– Снимай! – крикнул я ей. – Тогда перестану!

Некоторое время мы спорили на повышенных тонах, но потом она все же сфотографировала меня. Садясь за руль, Лена плакала. Когда мы собирались стартовать, приехал полицейский констебль на велосипеде. Он просунул голову в боковое окно.

– Мы получили сигнал, что здесь происходит ссора возле машины.

– Должно быть, это какая-то ошибка, – спокойно ответил я.

Полицейский проверил права Лены, отдал честь и отпустил нас. За всю дорогу она не проронила ни слова. У дверей редакции она сунула мне фотоаппарат и стремительно удалилась.

Поднявшись в редакцию, я написал леденящую душу историю про городскую молодежь, терроризирующую провинциальную идиллию, приложив высказывания почтенных жителей городка, пожелавших остаться анонимными.

Снимок получился отличный: в меру расплывчатый, чтобы хорошо передать настроение. Дежурный редакционный секретарь залепил его на первую полосу. Наверху красовалась статья о помолвке в кругах рок-знаменитостей, но нижняя часть была посвящена беспорядкам.

Я сидел в столовой для персонала, празднуя победу бутербродом с сыром и плохим кофе, когда первые экземпляры газеты вышли из печати. Позвонил начальник и нежно спросил, не могу ли я спуститься к нему в кабинет.

Он бросил передо мной на стол свежую телеграмму из «ТТ», где рассказывалось о беспорядках в Эстхаммаре и стычках между местной полицией и стокгольмскими хулиганами. Не изменившись в лице, я пробормотал, что парни, вероятно, репетировали в Эрегрунде перед крупным выступлением.