Следуй за солнцем (СИ)

А что говорил Дорак? Кофе давно был готов, но Дик смотрел куда-то сквозь стаканчик. Он слушал про отца и всё равно запомнил ненужные, как тогда казалось, сведения про университетский долг, финансовую яму и про то, как председатель с проректором поочерёдно вытаскивают ОГУ обратно… Речь шла о том, что всё закончится буквально со дня на день, если уже не закончилось, и всё будет хорошо.

Всё будет хорошо, но почему он решил, что Алва останется?

— Дикон, кофе, — напомнил Робер.

— Да, спасибо…

Стаканчик горячий, пальцы обожжёшь и не заметишь. Дик поставил кофе на жёсткий подлокотник дивана. Воображение разыгралось или правда всё сходится?! Теперь в голову лезло вообще всё, от старых комментариев Штанцлера, что у первого проректора здесь свои цели, не имеющие отношения к какой-то там учёбе, до собственных микронаблюдений, которые теперь выросли в глазах Дика до размеров главного корпуса.

Неужели он и вправду с самого начала планировал уйти? Не может быть…

Осенью Ричард и представить не мог, что будет жалеть об этом, но теперь ОГУ не мог быть ОГУ без Рокэ Алвы. Без беспощадных прогонов по всему тексту работы, пока она не станет идеальной, без уютного кабинета с чёрным котом, без шуток про кофейник Дорака и комментариев на полях зелёной ручкой.

И не только ОГУ. Дик думал о мороженом, о мотоцикле, о внезапной поездке к озеру, «приказ первого проректора — мы едем учиться пить…» Армада, Ниагара, красное чилийское…

— Дикон, всё в порядке?

Хоть бы он ошибался. Ричард не может всё это потерять, просто не может!

— Да, — выдавил он, глядя на остывающий кофе и совершенно не желая его пить. — Я надеюсь… Хотите кофе, Робер? Я выйду на улицу…

========== 24. Марсель. Квентин ==========

Ребёнок Окделл мог бесконечно умнеть и проявлять себя с лучшей стороны, но он не догадался искать проректора через Моро. Более опытный Марсель отправился на поиски кота. Солнце садилось, а жизнь в универе прямо-таки кипела, отродясь такого не было — Валме как-то привык, что все спешат уйти пораньше. Но у кого защита, у кого сессия, у кого Алва потерялся, а вот и Моро — чёрный хвост лениво мелькнул на лестнице… И куда собрался? Может, приведёт, к кому надо?

По дороге литератор столкнулся со всеми, с кем только можно — сначала с растрёпанным (что внешне, что морально) Окделлом, затем с донельзя задумчивым Эпинэ, потом с Матильдой. Великолепная деканша держалась хорошо, но поболтать не вышло. Даже не пытаясь попробовать другие методы поиска, Марсель заинтригованно брёл по корпусам за Моро, и кот, ни минутки не сомневаясь, приволок его к Дораку.

— А, это вы, — как-то слишком дружелюбно поздоровался председатель.

— Кто, если не я? — процитировал Марсель потерявшегося проректора. Если Рокэ всё ещё проректор, а то слишком уж физиономия у Квентина подозрительная, обычно он себе такого не позволяет.

— Окделл, например. Караулил у меня под дверью…

— Если вы разглашали тайны государственной важности, у ребёнка крыша поедет, — предположил Марсель и угадал. — Вот так вы про батюшку и рассказали, я правильно понимаю? Ну и ладно, ключики не одолжите?

Ключики Дорак одолжил. Напевая какую-то песенку с радио, Валме вскрыл кабинет первого проректора, впустил Моро (или это Моро его впустил?) и, резко перестав петь, деловито отправился потрошить содержимое стола. Укоризненный взгляд кота впился в Марселя, как иголка.

— Ну, что? Я только убедиться, — поговорив с котом, Валме оставил столешницу и выдвинул первый попавшийся ящик, который не был заперт. Резко стало не до Моро и его немого укора, потому что Марсель таки нашёл то, чего в глубине души надеялся не увидеть.

Кто разбрасывается ценными бумагами по незапертым ящикам? С другой стороны, никому бы и в голову не пришло шарить по столу Рокэ.

А ведь можно было догадаться пораньше, думал Марсель, плюхаясь в проректорское кресло и вертя в руках бумагу. Заявление на имя действующего ректора ОГУ господина Фердинанда Оллара… Слишком уж всё удачно складывалось. Слишком удачно, но Рокэ скорее придумает что-нибудь ещё, чтобы не занимать почти свободное кресло Оллара. Уйдёт раньше, например. О добровольном уходе со всех занимаемых должностей… Твою, как говорится, кавалерию, он в самом деле собрался отсюда драпать! Что изменится? Не так уж много. Жизнь Марселя Валме, например. Ну уж нет, Марсель против такого распоряжения собственной жизнью. Дата не проставлена, подписей пока нет, но это ничего не значит. Доцент, кандидат исторических наук, первый проректор ОГУ…

— Доцент тебя через проректора, Рокэ Алва, — пробормотал Валме. — Это невесело.

И что ему теперь делать с этой проклятущей бумажкой? Конечно, если Алва упрётся рогом, то без проблем напишет ещё одну, но упереться мы не дадим. Рога обломаем, а не дадим. Сжечь? Слопать? Порвать и в окошко выкинуть? А может, раз в жизни прокатит вариант «поговорить по-человечески»? Кто тут филолог, в конце концов — он что, слова не подберёт?