Следствие по всем правилам

Петька чуть не задохнулся от обиды. Мишку, который самый настоящий «зеленый», только не в отряде, потому что учится в третьем классе, сравнивают с какой-то… фик-фок на один бок!.. Да он… Да пусть…

— Ладно, не пыли, — Андрей слегка тронул Петькин вихор на макушке, — Я сам ей позвоню. Ягодкин где?

Петька отвел глаза.

— Домой побежал. Там небось тоже мать с ума сходит: куда пропал?

— Ну, давай, работай. В темпе!

Петька забрал телефон и закрылся в ванной: оттуда меньше слышно, а в случае чего можно пустить воду. Предосторожности не помешают. А когда «зеленые» соберутся, будет уже поздно — гостей выгонять нельзя!

Из дневника Андрея Лаптева:

«Я очень хотел, чтобы пришла Марина. Во-первых, она ни разу у нас не была. Во-вторых, я решил ей помочь. Дело в том, что она учится в нашем классе год, а до сих пор „не вошла“. Маринка очень гордая и застенчивая и с людьми трудно сдруживается. Ребята ее не любят, даже прозвище прилепили: Королева. А Маринка еще нарочно наперекор говорит, чтобы позлить. Есть такие люди: в душе добрые, заботливые, внимательные, а показать стесняются. И Маринка, уверен, страдает от своего характера, а ничего не может с собой поделать. Вот я и подумал: если она будет участвовать в общем деле, то и ребята ее лучше узнают и она быстрее привыкнет.

И потом, если честно (себе-то я могу признаться!), было сильное желание „выступить“ перед ней. Меня Профессором называют, некоторые — с иронией, вроде в насмешку. Марина, по-моему, тоже. Конечно, в классе на уроке не очень-то „блеснешь“: едва начнешь не по учебнику рассказывать, сразу останавливают: „Лаптев, не отвлекайся“ или „Учись говорить самую суть“. А если про одну „суть“ неинтересно?.. В общем, мне хотелось доказать, что я не хуже ее соседа Аркашки Рутова — Циркуля. Он, по ее словам, знает о шахматах и знаменитых шахматистах решительно все, а в прошлом году чуть не стал чемпионом города среди юниоров…»

* * *

В комнату заглянула Татьяна Ивановна и поманила старшего сына пальцем.

— Тебя спрашивают, — сообщила она. — А вообще, изволь назначить в прихожую дежурного. Я не могу бегать на каждый звонок: у меня булочки горят.

В прихожей стояла Марина Баркина. Голубое пальто, отороченное пушистым мехом, такая же шапка, белые сапожки — Снегурочка из сказки!

— Ты жив?.. А я уж думала, умирает Лаптев: такой голос умоляющий.

— Привет. Раздевайся, проходи, — смущенно пригласил Андрей.

— Кто у тебя? — Марина кивнула на разбухшую от многочисленных пальто вешалку.

— Наши из патруля. Не бойся.

Марина повела плечом.

— Еще чего — бояться!

Она скинула пальто на руки Андрею, осторожно положила у зеркала пушистую шапку и, указывая глазами на сапоги, предупредила:

— Снимать не буду: они чистые, вытирала. Ну, веди, Профессор.

Андрей, деревянно переставляя ноги, ставшие вдруг длинными и чужими, распахнул дверь.

Появление Баркиной было отмечено мгновенной тишиной.

— Салют, — обронила она и прошла за Андреем.

— Садись, — он поставил стул рядом с Петькиным.

Марина аккуратно расправила модную юбку и, небрежно отбросив за спину косу, поинтересовалась:

— Я, кажется, опоздала?

— Чего махаешься?! — Петька с удовольствием толкнул ее в бок.

— Больной, — заключила Марина и отвернулась. Теперь она смотрела на Андрея и поощрительно улыбалась.

Лаптев-старший для чего-то постучал карандашом о стакан:

— Внеочередное заседание актива «Зеленого патруля» объявляется открытым. Вы уже знаете, что случилось. Мы считаем, что этого так оставлять нельзя. Надо преступника найти!

— И наказать! — крикнул кто-то.

— Тише, — вращая глазами, грозно сказал Петька. — Дайте человеку закончить!

— У нас присутствуют гости, — продолжал Андрей, избегая смотреть на Марину, — поэтому я немного расскажу о голубой ели. — Он откашлялся и чуть отпил из стакана, который Петька предусмотрительно наполнил водой.

4

«Кто темноты боится, тому следователем не бывать».

Любимая поговорка Игоря Тулупчикова.

Игорь Тулупчиков дождался, пока затих скрип удаляющих шагов, и вытащил портновский сантиметр. Теперь можно было не торопясь, без суеты осмотреть место происшествия.

Серый сумрачный свет утра с трудом пробивался сквозь мощные кроны деревьев. Столетние ели, обступившие со всех сторон Игоря, заговорщически качали мохнатыми, отяжелевшими от снега лапами и, казалось, предупреждали шепотом: «Уходи-уходи-уходи-и…»

Игорю вдруг нестерпимо захотелось рвануть подальше из этого мрачного места. Усилием воли, которой он тайно гордился, Тулупчиков подавил в себе позорное желание, громко сказав: «Кто темноты боится, тому следователем не бывать!»

Он посветил фонариком. Вокруг свежего, не успевшего даже заиндеветь пенька было много большущих округлых следов с очень странным рисунком на подошве: концентрические замкнутые линии несколько раз повторяли контур ступни и каблука.