Следствие по всем правилам

— Надо подумать. Наша цель: привлечь к этому факту внимание общественности, самое пристальное! Но учтите, нарушитель насторожится, попытается избавиться от главной улики — ели… В общем, решайте! — Корнев посмотрел на часы. — Желаю успеха! И держите меня в курсе.

31

«Ответственность изменяет человека до неузнаваемости. Причем — в лучшую сторону»

Наблюдение А.Лаптева.

Из дневника Андрея Лаптева.

«Из кабинета Корнева мы направились к Чернецову. Сергей Александрович спросил, могу ли я задержаться. Я согласился, хотя мне давно было пора бежать к Марине. Еще я сказал, что надо позвать Игоря, так как он знает об этом деле больше всех, а идей у него — миллион.

— Я позвонил Анне Ульяновне, — скороговоркой сообщил Николай. — Как только он объявится, тетя Аня пошлет Игоря сюда.

В это время мы проходили приемную, слышу, кто-то меня окликает. Обернулся — Петренко! А рядом — парень и девушка, держат его за руки. Первая мысль: засыпался пацан! Я кинулся к Толе и говорю Чернецову:

— Это — наш, „зеленый“!

Наверное, лицо меня выдало, как всегда, — все засмеялись, а Петренко успокаивает:

— Я здесь по-хорошему, не бойся! Это — Паша, он мне все время помогал, а это — Лена из гастронома. Она преступника видела.

Я удивился: какой Петренко стал бойкий!

Чернецов улыбнулся:

— В нашем полку прибыло!.. Прошу всех пройти в восемнадцатую комнату, там и поговорим.

…Кабинет у Сергея Александровича тоже маленький, а мебель — стол, сейф, три стула. Мы с Толей примостились на один.

Лена попросила:

— Меня побыстрее отпустите, пожалуйста: я же с рабочего места ушла.

Чернецов кивнул:

— Рассказывайте.

— С чего начать? — Лена оглянулась на Толю, а сама, видно, волнуется: платочек теребит и все время покашливает, будто в горле першит.

— Как дядька зашел в магазин — и дальше, — подсказывает Петренко. Все-таки ответственность перерождает человека до неузнаваемости!

— Значит, было около десяти, — начала Лена, — мы уже закрывались. Галка кассу снимала, а дядька — ко мне (я в штучном отделе работаю). Кинул десятку и приказывает пропитым таким голосом: „Три „Шипки““. Я говорю: „Гражданин, поздно, мы уже не торгуем“.

Он зыркнул на меня — даже мороз по коже пробежал. Приготовилась: сейчас начнет скандалить. Я таких за километр узнаю! А мужик усмехнулся и просит: „Девочка, пожалей рабочего человека. Со смены иду, а курить нечего…“ Я, честно сказать, заколебалась, да еще Галка подлила: „Отпусти ты его, Ленка! Продай — ведь Новый год!“ Я и отпустила, — Лена замолчала, а Толик во вкус вошел — задает следующий вопрос:

— Как он выглядел, опишите.

— В куртке. Знаете, сверху — ткань толстая, а внутри — мех, но — старая, обтрепанная. В валенках. Шапка… с кожаным верхом. А лицо… черное, какое-то неприятное. Брови… такие лохматые, хмурые.

— А куда он положил покупки? — наконец „пробился“ Чернецов.

Лена удивленно на него посмотрела: мол, какое это имеет значение, но ответила:

— По карманам растолкал.

— А в руках у него что-нибудь было?.. Чемодан, сумка, авоська?

— Сумка черная на молнии, с двумя ручками. Но там что-то лежало.

Поразительно: видела человека пять минут, а столько запомнила!

— Сумка была застегнута? — спросил Чернецов.

Лена уверенно кивнула.

— С одной стороны не до конца: что-то торчало, но я не поняла, — Лена покраснела, будто виновата, что не заметила.

Чернецов поблагодарил, пожал ей руку и разрешил уйти.

Лена постояла в дверях, видимо, не ожидала, что так быстро ее отпустят, и сказала:

— Если надо будет, я еще…

Парень, которого Толя назвал Павлом, поднялся.

— Я тоже, пожалуй, пойду. Про Ивана Афанасьевича Анатолий расскажет: он слышал. А я сам никого не видел. Так, помогал человеку, — парень подмигнул Петренко. — Работаю во втором троллейбусном. Спиридоненко Павел.

Они ушли. Чернецов поискал что-то в тетради, которая перед ним лежала, и обратился к Николаю:

— Ну, Коля, давай разделимся. Ты работаешь по ели.

— Не возражаю.

— Будем исходить из того, что некто срубил ель, продал ее, или подарил знакомым, или отдал напарнику. Давай предложения.

Николай погонял на голове ежик и „выстрелил“ скороговоркой:

— Надо посмотреть следы в роще. Сфотографировать. Если еще возможно — сделать слепки. Окурок, пачку, которые ребята нашли, передать в лабораторию для экспертизы.

— Хорошо бы найти полиэтилен, в который была закутана ель, — сказал задумчиво Чернецов. — Там могут сохраниться отпечатки пальцев.

— Согласен. И орудие преступления надо искать.

— Топор! — вылез я с подсказкой. — Мы уже установили.

— Установит, друг мой Лаптев, экспертиза. А пока, — Сергей Александрович помолчал, — пока будем искать топор, как возможное орудие преступления. Коля, а пень сфотографировать и сделать контрольный спил.

Николай кивнул:

— Понял. Чтобы потом идентифицировать орудие преступления.

Я это слово не понял, спросить постеснялся, а Петренко сразу среагировал:

— А что такое „иден…“?

Николай нам коротко объяснил.