Следователи из отдела статистики

Сами они, устав от прогулки, устроились в беседке для отдыха. Беседка находилась в летнем варианте, но простенькая программная сущность, управляющая беседкой всё же включила слабый подогрев сидений.

— Наверное трудно было учиться на инженера? — спросила Таня.

— Очень. Мой разум и тело готовили совсем для другого. Всё равно, что применять узкоспециализированный инструмент не по назначению.

— Не понимаю, зачем?

— Люблю преодолевать трудности — Таня поняла, что Коля отшутился. Девушка смутилась: они впервые увиделись всего несколько часов назад. Она не имела права задавать столь откровенные вопросы.

— Честно говоря: не знаю — ответил Коля: — Оглядываясь назад полагаю, что вначале это был обычный подростковый бунт. Я из семьи потомственных военных по отцовской линии. У нас принято, что если взялся за какое-то дело, то должен довести до конца. Наверное, из-за этого. И ещё старший брат матери, Эдуард Подводный, знаменитый учёный — часто и красочно рассказывал о своей работе. В детстве я больше всего на свете хотел стать учёным как он.

— А я хотела стать космонавтом — сказала Таня: — Пилотом космического истребителя или, хотя бы, исследовательского челнока. Участвовать в исследовании гигантов солнечной системы: Юпитера и Сатурна. Первой привести пилотируемый корабль к вмороженному в космическую темноту Плутону …

Они сидели близко-близко. Глупая управляющая программа подумала, что людям холодно и начала поднимать температуру воздуха внутри беседки.

— Почему не стала?

— Школьный психолог объяснила, что на земле я смогу принести больше пользы. Немодифицированных людей берут пилотами только на станции или на большие линкоры имеющие мощные гравиокомпенсаторы. Это физическое ограничение. Я никогда не смогу летать на тех же скоростях и совершать такие же резкие манёвры как модифицированные пилоты.

— Мне тоже объясняли о том где и как я смогу принести наибольшую пользу — признался Коля: — Только я не поверил.

— Раскаиваешься в своём неверии?

— Немного — признался юноша.

Губы соприкоснулись. Это выглядело логичным продолжением откровенного разговора.

— Выйдем на улицу? — предложил Коля: — Здесь жарко. Надо будет отметить, чтобы робремы проверили термодатчики беседки. Похоже барахлят.

Вечерняя прохлада хлестнула по глазам как флаг на ветру.

— Блин, холодно — пробормотала Таня: — Осень что ли началась? Днём ещё стояло лето.

— Такси прибудет через семь минут. Вернёмся в беседку?

— Да ну её! Лучше скажи, ты всё ещё мечтаешь стать учёным как твой дядя?

— А ты всё ещё хочешь пилотировать космический истребитель?

— Нечестно отвечать вопросом на вопрос!

— Полагаешь? — серьёзно спросил Коля.

Пока автоматическое роботакси летело по ночным улицам, Таня сидела, поставив локти на коленки и прижав сцепленные в замок руки к подбородку. Что на неё нашло? Разве можно так широко и сразу открываться другому человеку? И разве один единственный, короткий поцелуй может что-то значить в современном мире со всей его ужасно раскрепощённой, на взгляд древнего человека, моралью?

Роботакси остановилось рядом с её домом.

Тихо, одними губами, Таня сказала: — Всё ещё хочу. И, наверное, буду хотеть всю жизнь.

— Запрос не распознан — произнесло такси: — Изменение маршрута?

— Не надо, я выхожу.

Серебристая стенка сомкнулась за спиной. Прежде чем умчаться, роботакси подмигнуло фарой. Таня помахала ему вслед рукой и вошла в свой подъезд.

Глава 9

Кто заплатит за маяк, если его светом вправе пользоваться все?

«Песок на Марсе какой-то неправильный. Песчинки сухие и крохотные, как пылинки. Очень текучие, будто сухая вода. Из такого песка не сделаешь песочных часов. Всё время пересыпится в один миг.

Иногда в песке попадались куски скальной породы, часто с необыкновенно острыми краями. Чтобы таким камнем разрезать ткань скафандра пришлось бы сильно постараться, но я всё равно требовал от людей максимальной осторожности. Команда недовольна. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь из учёных не принимался доказывать мне избыточность мер безопасности. Они, мол, тормозят работу. Сегодня Валентина сказала, что сам полёт с Земли на Марс — огромный риск. Так стоит ли перестраховываться? Дуть на дым тому, кто уже прошёл сквозь огонь?

Вместе с капитаном Сугимото мы объявили общее внеплановое собрание, дождавшись подключения оставшейся на орбите частей экипажа.

Дайке произнёс какую-то пришедшуюся к случаю японскую пословицу про улитку и краба. Я, честно говоря, не понял, но тоже сказал насчёт «сем раз отмерь».

— На нас лежит огромная ответственность — начал речь: — Я постараюсь не допустить ни одного несчастного случая. Вы все здесь лучшие в своём деле, поэтому и были зачислены в экипаж. И я привезу вас всех домой. Земля не должна терять своих лучших детей.

Я улыбнулся, показывая, что сам немного иронизирую над пафосом речи.