Следователи из отдела статистики

На замершую в растерянности девушку стали обращать внимание ожидающие прихода поездов люди. Того и жди кто-то подойдёт и спросит не случилось ли что-то, не нужна ли помощь? Случилось! Она одна в чужом большом городе. Папа и Мама и братья и задавака Лизка (старшая сестра) почти в трёхсот километрах от неё по примой примерно вон в ту сторону. Танечка растеряна и чувствует себя крошечной дробинкой выпавшей из пальцев и потерявшейся среди пшена в зернохранилище. Ни за что не найдёшь без магнита, сколько не смотри.

Ну и ладно! Вздёрнув нос, девушка с независимым видом повесила сумку на плечо и уверенно зашагала к выходу в город. Сейчас раннее утро. Совсем недавно из-за горизонта полностью поднялся нижний край солнца. Впереди целый день. С кранным рюкзаком за плечами и зелёной сумкой Таня вышла в город. Он весь лежал перед ней.

Активный асфальт пестрил указывающими в разные стороны подписанными стрелками. В пыли, у корней задёрганного скучающими пассажирами клёна, купалась в сухой пыли голубиная пара. По металлическому боку остановившегося на остановке автобуса, смеясь и блестя, пробегали легионы солнечных зайчиков. Мимо шли люди: на вокзал, с вокзала. Просто так, по своим многочисленным неведомым делам. Недолго думая Таня решительно шагнула вперёд.

Глава 2

Нет, мы легких путей не искали,

Мчали нас по стране поезда,

И на нашем пути возникали

Молодые, как мы, города.

Фрагмент песни «о первом пионерском отряде» 1964 г.

В тот момент когда Татьяна Григорьевна Никогда вышла на привокзальную площадь, а это знаменательное событие произошло во второй вторник июня месяца, в восемь часов и семнадцать минут утра. В эту самую минуту и секунду второй герой нашей истории энергично забрасывал в рот остатки плова заправленного помимо совершенно натурального, выращенного в пробирке мяса, ещё и дольками вареной моркови, золистыми колечками жареного лука, молотым перцем и свежей петрушкой, сорванной полтора месяца назад близ Чунцина и до сего момента сохранявшемся в неприкосновенности в вакуумной упаковке. Всё вышеуказанное второй герой торопливо запивал остывшим чаем. Он опаздывал в лабораторию.

Опаздывал почти безнадёжно. Всё потому, что кое-кто любит поспать в своё удовольствие. А между прочим время для работы на одном из двух вечно занятых институтских преобразователях Сигма-61 пришлось заказывать за целых три недели. И следующее «окно» появиться не раньше чем через полмесяца. Причём, если Андрей Геннадьевич заметит, что незадачливый экспериментатор отсутствует и ценное оборудование лаборатории в институте теоретический физики пространства бездарно простаивает, то… Следующее «свободное окно», когда маститые физики на пару часов оставят преобразовать в покое, могут отдать другому лаборанту — отчаянно и страстно пищащему дипломный проект по теоретической физике многомерных пространств. Вдобавок безалаберного студента проработают на совете института. Заслуженные институтские старички-боровички обожают прорабатывать молодёжь на собраниях. Им только дай повод!

Так почему тогда Коля сейчас давиться остатками стандартно великолепного плова из недр автоповара. Почему он огорчённо рассматривает мокрое пятно на животе от пролитого чая. И всё это вместо того, чтобы со всех ног нестись в институт?

Ответ прост как одноуровневая выборка из реляционной базы данных: Коле хотелось есть. Чувство голода заставило его, прежде всего, спустился в столовую расположенную на первом этаже тридцатиэтажного жилого дома. В защиту Коли можно сказать, что ел он торопливо, заглатывая добычу практически не жуя, словно какая-нибудь анаконда. А очистив тарелку тяжело потрусил к выходу, по пути забросив пустую посуду в моющую машину. Да с такой силой, что в недрах машины что-то жалобно зазвенело, а тарелка не разбилась буквально чудом. Спускающиеся на завтрак жильцы недовольно посмотрели вслед торопливо удаляющейся фигуре.

Вот так началось утро второго главного героя, Николая Ивановича Подводного. Кольки.

Прежде чем рассказывать что-либо о Николае, следует обратить внимание на его внешний вид. Здесь и правда есть на что посмотреть. Не часто можно встретить бегущего вниз по улице двухметрового гиганта одновременно пытающего оттереть широкими, как лопата, ладонями мокрое пятно на животе. Белокурый, словно истинный ариец (хотя на самом деле Коля на треть бурят, на треть русский и на треть вообще непонятно кто. После череды мировых войн и технокатастроф, давно уже отошедших в ведение истории. После более чем сотни лет активной работы генограммистов на всём пространстве страны советов. Понятие национальности стало скорее вопросом самоопределения, ещё одним способом эпатировать окружающих и ничем более).