Следователь и Колдун

— …если ты чувствителен к эфиру, то ты потенциальный колдун, знаю, знаю. Но это не вполне верно. Точнее, вполне неверно. Термин «чувствительность к эфиру» придумала кучка дегенератов от метафизики — ну что такое «чувствительность»? Эфирные колебания и аномалии чувствует каждый. То есть вообще каждый. Просто некоторые не понимают, что они чувствуют. Колдуны — это те, кто способен манипулировать эфиром. Но тут тоже есть проблема.

Он поставил на стопку книг перед Асадом чашку. Это была чашка из тончайшего фарфора украшенная незамысловатой, но очень красивой росписью: взлетающий журавль и заходящее солнце. Асад впервые увидел этот изобразительный стиль, но роспись ему очень понравилась.

— Очень красиво… — мальчик аккуратно коснулся чашки пальцами.

— Киехара Юкинобу. Это его картина. Не знаю, расписывал ли он посуду — не узнавал. Вряд ли это авторский рисунок. Мне тоже нравится… Так вот: каждый из нас может вместить в себе некоторое количество эфира. Вот как эта чашка. Смотри: я наливаю в нее чай. Чашка имеет такое устройство, что ее можно наполнить и опустошить. Это, собственно, и делает ее чашкой. То же самое с колдунами: они могут «набирать» в себя эфир и «выплескивать» его наружу. Чем больше количество эфира, которое может вобрать в себя колдун, тем он сильнее. Ведь если я плесну на тебя из этой чашки, то намочу тебе рукав или волосы. А вот если я окачу тебя из ведра, то тебе придется долго сушиться. Логично?

— Вроде так.

— А если у меня будет огромная цистерна воды?

— Тогда… Тогда вы, наверно, вообще меня смоете?

— Звучит, вроде, тоже логично, да? Но на самом деле ты просто не сможешь эту цистерну поднять. Есть некий порог, определенное количество эфира, которым может оперировать человек. Да, некоторые могут поднять целую бочку с водой, но никто и никогда не поднимет водонапорную башню. Слабые, сильные — не важно. Есть предел.

Некоторое время Асад молчал, пытаясь переварить эту концепцию.

— То есть, — сказал он наконец, — самые сильные колдуны… самые слабые? Я что-то не понимаю.

— Нет. Самые сильные есть самые сильные. Это те колдуны, которые умеют аккумулировать много эфира и умеют при этом с ним работать. А вот ты, например, как и все другие мальчики-участники проекта, могу аккумулировать в себе…. скажем так: очень, очень много эфира. Просто невероятно много. Так много, что ты вообще представить себе не можешь.

Асад подумал и заплакал: тихо и горько. Только что Наджиб прихлопнул мечту его жизни словно назойливую муху, и это было больно, неожиданно больно. Это было, в конце концов, несправедливо. Но…

— Но ты не расстраивайся, мальчик, — Наджиб хихикнул. — Вот реально — не стоит. Ты будешь куда сильнее самого сильного колдуна. И гораздо опаснее.

— Это как? — от удивления Асад даже перестал плакать. — Сильнее колдунов никого нет.

— Ты что, книжки не читаешь? — Наджиб захохотал. — Любой Абстрактный Дракон сильнее самого сильного колдуна. Так что вот не надо тут. Колдуны сильны, опасны, и они слишком часто становятся проблемой. Даже наш придворный колдун… Впрочем, о политике тебе думать рановато. Короче говоря, колдуны — проблема. Потому что их очень тяжело контролировать. Они сильны и знают что сильны, а потому нереально чванливы.

Он передал чашку с чаем Асаду, взял себе еще одну (на ней был похожий рисунок: стая журавлей) и принялся шаманить с чайником и флягой, которая неведомо как появилась у Наджиба в руке. Хлопнула пробка, запахло алкоголем. Учитель отхлебнул, довольно прищурился и кивнул.

— Нужен какой-то сдерживающий механизм. Некая сила, которую в случае кризиса можно было бы противопоставить колдунам. Ты, к примеру, знаешь, что сейчас происходит на севере? Хотя да, я же давал тебе новые книги… На севере хаос. Колдуны схлестнулись с тамошними духовниками, и сразу несколько северных стран охвачены гражданской войной. И колдуны побеждают. Что, между прочим, неудивительно: у клерикалов — молитвы и пламенные речи, а у колдунов — шаровые молнии и ручные демоны. Так что конец немного предсказуем. Но даже сам Мерлин… ну, короче, ответственное руководство колдунов понимает, что нужен какой-то контроль. Колдунов трудно заставить работать сообща; там каждый тянет одеяло на себя. Спит и видит себя на мировом троне, так сказать. Поэтому мы и привезли вас сюда. У руководителей проекта «Гнездо Сойки» развязаны руки: падишах дал нам полную свободу действий.

Асад смотрел на учителя широко открытыми глазами, почти не дыша. Он не понимал чуть ли не каждое второе слово, но общий смысл до него доходил: он и остальные мальчики — часть какого-то Секретного Плана. Это было захватывающе — как будто Асад попал на страницы тех книг, которые читал ночами при свете маленькой масляной лампы: заговоры, таинственные лаборатории и, конечно же, колдуны.