Следопыт

По нашей стороне дороги к нам направлялась пара солдат. На них были легкие фуражки, похожие на бейсболки, и у каждого через правое плечо был перекинут АК47. В походке парня впереди чувствовалась легкая неуверенность, когда его глаза встретились с моими, и я мог сказать, что на мгновение его разум застыл. Я точно знал, что он видел нас, и это было так, как будто он думал: «Что, во имя всего святого, это такое?» Он был не более чем в 5 метрах от нас, когда мы бесшумно проехали мимо него, и я смотрел прямо ему в глаза.

Казалось, все превратилось в сверхмедленную съемку. Я мог видеть, как разум иракского солдата пытается что-то осмыслить, какую-то крупицу понимания, какой-то ключ к разгадке того, чем могло быть это темное видение, бесшумно возникшее из ночи. Мое лицо было закрыто шемагом, глаза прикрывал прибор ночного видения. Все, что он мог видеть, это слабое, потустороннее свечение, которое отбрасывал ПНВ, создавая две точечки флуоресцентного света, похожие на лягушачьи зеленые глаза инопланетянина.

Мгновение спустя мы промчались мимо. Мне пришлось заставить себя устоять перед искушением развернуть единый пулемет и самого себя. Здесь дело было не в этом. Если бы мы были подразделением элитных иракских войск, скажем, спецназа Республиканской гвардии, мы вряд ли обратили бы на этих двух иракских солдат большое внимание. Мы бы продолжали гнать, несмотря ни на что, элита Саддама относилась к этим двум иракским призывникам с недостаточным уважением, которого они заслуживали.

Психология здесь была во многом похожа на то, как ведут себя дети, взламывающие машину, когда мимо проезжают копы: не смотрите, иначе они поймут, что это мы делаем. Мы просто должны были вести себя так, как будто имели полное право быть здесь. Мы хотели оставить у иракских солдат стойкое впечатление, что мимо них проехали лучшие люди Саддама. Нам оставалось надеяться, что мы сможем не раскрыть свой блеф и бесшумно ускользнуть в ночь.

Как только мы проехали мимо них, я сосредоточился на том, чтобы прикрыть сектор огня с 8 до 2 часов перед машиной. Насколько я знал, впереди нас на дороге могло быть еще больше вражеских войск, и это было то, что я высматривал в темноте. Я знал, что Трикки будет прикрывать тыл. Если бы оказалось, что эти два иракских солдата собираются открыть огонь, Трикки пришиб бы их из крупнокалиберного пулемета.

Пока мы мчались вперед, в ночь, мои мысли были таковы: «Черт возьми, это было вопиюще!». Я только что проехал на расстоянии вытянутой руки мимо иракского солдата, которому было приказано убить меня, и посмотрел ему в глаза, как мужчина мужчине. Он был достаточно близко, чтобы протянуть руку и задушить меня, или чтобы я протянул руку и схватил его. Я никогда не слышал, чтобы что-то подобное происходило, ни со Следопытами, ни в каком-либо другом подразделении. Когда мы доберемся до аэродрома и высадим десантников, парням из моего патруля наверняка будет что рассказать.

Образ иракского солдата, на которого я смотрел, запечатлелся в моем сознании. Многие иракские призывники, как правило, выглядели как мешок с дерьмом, но не этот парень. Он выглядел опрятно и профессионально, его тускло-оливковая фуражка гармонировала с его тускло-оливковой униформой, а оружие висело на изящном, лакированном кожаном ремне. Парень был худощавым, чисто выбритым, с аккуратно подстриженными усами. Одна рука у него была засунута в карман, а правая легко покоилась на висящем на ремне оружии.

Его приятель курил сигарету. В своем ночном видении я видел как огонек стал зеленым и размытым. Я был поражен тем, насколько расслабленно они оба выглядели, прогуливаясь по трассе № 7. Я сравнил их внешний вид с видом морской пехоты США, расположенной всего в нескольких километрах к югу. Иракские солдаты казались спокойными, но готовыми к бою. По сравнению с морскими пехотинцами США, с которыми мы сталкивались днем, от них веяло хладнокровием. Они, конечно, не дергались из-за того, что Корпус морской пехоты США сосредоточен к югу от них и находится на тропе войны.

Эти два солдата находились так близко к Насирии, что они должны были быть частью подразделения, которое в тот день участвовало в бою с Корпусом морской пехоты США. Я предположил, что они были частью роты, входившей в состав батальона, которому Саддам приказал отразить наступление Корпуса морской пехоты США. Их непринужденная уверенность в себе удивила меня, и это странно выбивало из колеи.

Это было правильное решение — не открывать огонь. Наша задача состояла в том, чтобы добраться до аэродрома и организовать высадку 1-го парашютно-десантного батальона, а не начинать атаковать первого же противника, с которым мы столкнемся. Если мы пройдем мимо незамеченными или исчезнем слишком быстро, чтобы они смогли установить нашу личность, тем лучше для миссии.