Следопыт

– А мы думали, что никто не знает об этом острове и что здесь нам нечего бояться врагов!

– Ирокез глаза много.

– Одних глаз мало, Роса. Остров скрыт со всех сторон, так просто его не увидишь, из наших-то людей почти никто не знает к нему дорогу.

– Человек мог говори: есть ингизы – знать французски.

Мэйбл похолодела. Все подозрения, падавшие на Джаспера, которые она до сих пор с презрением отвергала, пришли ей теперь на ум, и это было так страшно, что на мгновение ей чуть не стало дурно. Однако, пересилив себя и вспомнив данное отцу обещание, Мэйбл с минуту ходила взад и вперед по комнате, думая, что ее нисколько не трогает предательство Джаспера, хотя в глубине души страстно желала верить в его невиновность.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, Роса, – сказала наконец Мэйбл. – Ты хочешь дать мне понять, что изменник сообщил твоим, где и как найти этот остров?

Индианка только усмехнулась – военная хитрость в ее глазах была скорее доблестью, чем позором; однако, верная своему племени, сама Роса открыла только то, что казалось ей необходимым.

Ее целью было спасти Мэйбл, одну лишь Мэйбл, и она почитала излишним «приводить не относящиеся к делу аргументы», как принято говорить у адвокатов.

– Бледнолицая, теперь знай, – добавила она. – Блокгауз хорошо девушка; мужчина, воин – Роса все равно.

– Но мне-то не все равно: один из них мой дядя, которого я люблю, а другие – мои соотечественники и друзья. Я должна им сказать.

– Тогда Роса умирай, – спокойно возразила молодая индианка, однако в голосе ее послышалась печаль.

– Да нет же, они не узнают, что ты тут была! Но пусть будут настороже, тогда мы все сможем укрыться в блокгаузе.

– Разящий Стрела знать – видеть все, и Роса умирай. Роса пришла сказать друг, бледнолицая скво, не воин. Воин сам береги свой скальп. Роса скво и говори скво, не говори мужчин.

Мэйбл очень огорчилась таким заявлением своей приятельницы-дикарки. Роса – теперь в этом не могло быть сомнения – считала, что все сказанное ею должно остаться между ними. И Мэйбл не знала, в какой мере у индейцев соблюдение тайны считается вопросом чести, а главное, боялась, как бы самой не навлечь подозрений на Росу и не подвергнуть ее опасности. Все эти соображения промелькнули у нее в голове, и, чем больше она думала, тем больше терзалась. Роса тоже, должно быть, смотрела на дело серьезно: она подобрала повязку, которую уронила, когда взяла Мэйбл за руку, и, очевидно, собиралась уходить. О том, чтобы задержать ее, нечего было и думать, а оттолкнуть ее после того, как индианка стольким ради нее рискнула, казалось недостойным правдивой и честной Мэйбл.

– Роса, мы с тобой друзья! – с горячностью воскликнула она, обнимая благородную дикарку. – Тебе нечего меня бояться, никто не узнает, что ты здесь была. Но если бы ты могла подать мне какой-нибудь знак, предупредить, когда настанет опасность, чтобы успеть вовремя укрыться в блокгаузе и постараться спастись…

После недолгих колебаний – индианка в самом деле собиралась уйти – она тихо сказала:

– Принеси Роса голубь.

– Голубь? Но где же я возьму голубя?

– Хижина рядом принеси старый. Роса иди пирога.

– Кажется, я поняла тебя, Роса, но не лучше ли мне довести тебя до кустов, не то еще наткнешься на солдат.

– Выйди хижина – считай солдаты: раз, два, три, четыре, пять, шесть. – Тут Роса подняла шесть пальцев и засмеялась.– Все уходи с дорога – хорошо; все кроме один, – зови его в сторона. Потом петь и неси голубь.

Мэйбл подивилась уму и находчивости девушки и приготовилась выполнить ее просьбу. В дверях, однако, она задержалась и умоляюще взглянула на индианку.

– Может быть, ты мне все-таки еще что-нибудь скажешь, Роса?

– Теперь все знать: блокгауз – хорошо; голубь сказать; Разящий Стрела – убивай.