Следом за судьбой

Блестящая игла серебристым росчерком мелькала в проворных пальчиках. Мурлыкая под нос незатейливую песенку, Ланушка вышивала узор, не замечая онемевшего от счастья и надежды оборотня. А Яр тихо дышал, вылавливая среди опостылевшей полынной горечи нежный весенний аромат. Слабенький совсем еще. Тонкий, как первый теплый лучик, но он был, рождая в тяжело стучащем сердце щемящую нежность.

Сколько он стоял и слушал ласкающий, тихий голосок, Яр сказать не мог. В себя пришел, когда возлюбленная за новой ниткой ручку свою нежную потянула. Не хотел, конечно, но войти пришлось. Весенний аромат тут же потускнел. Почти спрятался. И песня пропала. А вот на личике румянец выступил. Неужели догадалась, что он за дверью косяк подпирал? Но девушка молчала. И Яр молчал. В ее сторону не смотрел даже, делал вид, что тетерками занят. Только, видно, удача его на этом не закончилась. К вечеру сладкий аромат вернулся, лишая оборотня спокойного сна на всю ночь.

Прошло еще несколько дней, и горько-острый запах полыни совсем выветрился из его логова, без остатка вытесненный цветущим благоуханием. Милая девичьему сердцу работа совершенно успокоила запуганную княжну.

Крепко обвыкнув и перестав осторожничать на каждое его послабление, Ланушка начала заводить разговор первая. Сначала с опаской и лишь по делу, а потом, видя его напускное равнодушие, все смелее. Но свою работу мастерица по-прежнему не показывала. А на его просьбу хоть одним глазком взглянуть, неожиданно заартачилась. Нахмурившись, серьезно заявила, мол, полдела — не дело, а если уж любоваться, то целиком, а не по частям. Яр поворчал для вида, но уступил. Самому же в это время хотелось смеяться от счастья. Девочка стала показывать свой характер, значит — скоро совсем оттает. Тогда же и решил, что пора бы проверить, насколько девушка успокоилась. В полдень девятого дня он вновь возвращался с охоты.

— Зайцев не тронь. Сам освежую, — бросил Яр, проходя в свою комнату.

Лана проводила оборотня затуманенным взглядом. Да она уже и забыла, когда последний раз для этого дела за нож бралась. Дни напролет у оконца просиживала, иглой орудовала. Зато и осталось совсем чуть-чуть. К заходу солнца княжна наложила последний стежок на узор и залюбовалась работой. Два полотенца были готовы. Первое она сделала обыкновенным — по белоснежной канве пустила красный обережный узор. Другое же — не сдержалась и отвела душу. Таких цветов и птиц расписала — на зависть всем мастерицам. А теперь вот сомневалась, вдруг оборотню не по нраву придется? Сидела перед окном и рассматривала. Так и этак поворачивала, любуясь, как шелк переливается в неверном свете уходящего дня. Мужчина подошел тихо, она и не заметила.

— Ну как? — раздалось над ухом. Девушка дернулась от неожиданности.

— Чего вскинулась? — недовольно буркнул оборотень, усаживаясь рядом.

— П-прости, господин, — пролепетала она, — ты тихо ходишь, как зверь.

И тут Яр коротко хохотнул.

— Вот диво, правда? — хитро протянул он.

Улыбка сама набежала на губы. А Яр опять глядел на нее мягко и озорные искры плясали в золотых глазах. Она смутилась под этим пристальным взглядом и молча подала ему работу, исподтишка наблюдая за лицом мужчины. На миг оно превратилось в непроницаемую маску, и девушка засомневалась, стоило ли ей так усердствовать? Может лишнее придумалось? Но руки так отчаянно скучали по любимому делу. Игла сама прыгала по выбеленному льну. Яр поднял глаза, и против воли к ее щекам прихлынула кровь. Понравилось!

— Лана-а-а, — протянул он, — Да ты мастерица! Кто учил тебя?

— Одна из… наложниц — Десма. Ее род славится своими искусницами по вышивке. Видно, чем-то я пришлась ей по нраву, и она открыла мне иные секреты. Сама Десма вышивает так, что я по сравнению с ней — неумёха…

Вдруг Яр чуть склонился к ней и рука оборотня, до этого спокойно лежащая на лавке, сдвинулась. Накрыла ее пальцы. За удивлением пришел застарелый страх. Тотчас ей вспомнилось, какими злыми и сильными могут быть эти крепкие руки. Мужчина тут же отстранился. Она видела, как потемнели его глаза, как плотно сжались губы, а под кожей заходили желваки. Девушка прижала руки к груди и зажмурилась. Вот сейчас. Сейчас эти ладони схватят ее клещами, притиснут к стене до хруста в костях, и Яр грубо вопьется в закушенные от страха губы, возвращая в жизнь Ланы тот кошмар, который владел ее ранее.

Прошло несколько секунд, но ничего так и не случилось. Княжна нерешительно открыла глаза и опасливо покосилась на мужчину. Он сидел боком, уперев подбородок в сцепленные руки. Не поворачивая головы, глухо произнес:

— Расшей еще, — и вышел прочь из избы. Так и оставил ее с колотящимся сердцем, перепуганную и удивленную.

Глава 12