Следом за судьбой

Лана только вздрогнула слегка — от горького удивления. Никогда ей перепадало хоть сколь-нибудь теплое слово от своего жестокого господина. Но видно Макошь сегодня сжалилась над ее заблудшей душой, Яр остался доволен нехитрой стряпней. Так доволен, что даже с какого-то перепугу и похвалить решил, а не как обычно — встать и уйти, а хуже того — попробовать взять ее тут же, на столе, среди тарелок и остатков пищи. Бывало и такое. Девушка прикусила щеку, стараясь сосредоточить внимание на посуде. Как отвечать на эту нежданную ласку — она не знала. Да и не хотела. Со вчерашнего вечера на душе было так пусто, словно ее, как пол в горнице, выскоблили. И даже если бы Яр вдруг захотел продолжить вчерашнее, сейчас бы она даже не пикнула.

Да только дальше прозвучало такое, что миски едва не выпали из ослабевших от удивления пальцев.

— Чего бы ты хотела? М?

Собрав по малым крохам остатки растоптанной гордости, девушка повернулась к оборотню. Дымчато-голубые глаза встретились с золотыми.

Он даже недоуменно моргнул и поежился, точно от холода. Ух, как смотрит. Морана, не иначе! Глаза — ледышки темные, а бледная, как из снега сделана. Встрепенулась в сердце былая тьма. Да она ноги ему должна целовать. Ишь ты! Осчастливил пленницу дорогим подарком, спросил о заветном, а вместо благодарности — презрения с лихвой. Будто он ей мышь дохлую преподнёс.

Лана в упор смотрела на сидящего оборотня. Неужели ей выпал шанс все же попасть к Ратимиру?

— Господин коня мне даст, да направит на дорогу?

— Кроме этого, — процедил мужчина.

Она поникла. Нет, видно ждет ее отчий дом…

— Тогда только одного — быстрой смерти вместо княжьих хором, — тихо и твердо произнесла она.

Мясо застряло в горле. Яр кашлянул от неожиданности. Смерти?! Вот оно как! Значит, таковы ее помыслы. Сердце болезненно сжалось. Совесть услужливо подкинула воспоминания, сколько и что терпела княжна по его злой прихоти. Мужчина рассеяно огляделся вокруг, словно нужные слова для ответа рассыпались по углам. Смерти… Только бы рядом с ним не быть. От этой мысли волк внутри жалобно заскулил, виновато отворачивая морду. Яр тряхнул головой, нет, так не пойдет! Видно совсем до края он ее довел, раз о подобном думает. Надо что-то менять. И спешно.

— От чего… просишь об этом? — медленно произнес мужчина, стараясь аккуратней подбирать слова.

Ее глаза потухли и Лана, безразлично пожав плечом, отвернулась.

— В ваших краях мне жизни нет, — слова звучали сухо и отрывисто, — а то, что сделают со мной, явись я после…

Яр прикрыл глаза. Да, он понял. Руки сжались в кулаки. Злоба, теперь уже на себя, совсем проснулась и выгрызала душу хуже червя.

— … после того, что со мной стало, — продолжила она, а его слух уловил вдруг горький смешок. — Господин, обещанное тобой наказание за побег — просто невинная забава…

В комнате повисла тишина.

— Ну так… Я жду ответа, — настойчиво повторила она, сноровисто расставляя чистую посуду.

Мужчина стиснул зубы.

— Подумаю, — резко бросил он и скрылся за порогом.

Хлопнула входная дверь. Ушел. В окно она даже не глянула. Пробралась к себе за печку и задумалась. Вот уж никогда бы не поверила, что о смерти как о милости просить придется. Смех один да тоска. И слова же где-то нашлись… Права была ее матушка, говоря, что слезы помогают. После вчерашнего измученная душа будто еще больше занемела. Даже вечный страх перед злобой мужчины слегка отступил. Не исчез правда, но хоть бы пока не так мучал. Яр видно тоже почуял эту перемену. А как смотрел на нее!

Желтые глаза в изумлении широко распахнуты, краски с лица схлынули, даже ожог побледнел, сливаясь с кожей. Точно она не о легкой участи его молила, а острый нож в спину загнала по самую рукоятку, подло и неожиданно.

Лана вздохнула и печально оглядела потрепанные рукава. Ворот тоже нуждался в нитке с иголкой. Платье из-за вчерашнего еле на плечах держится. А мужское одеяние так и вовсе обноски. Нищенка бы такой одёжей побрезговала… Что ж, пока хозяина в логове нет, надо починить. И отвара сготовить, подпитать силы после бессонной ночи.

Яр гнал себя и гнал, язык давно вывалился из пасти и болтался розовой тряпкой, а лапы то и дело заплетались и задевали коренья. Наконец черный волк остановился и жалобно взвыл, задирая вверх морду. Ох и гадко-то, а! Все себе припомнил. И глаза ее пустые, и руки-ноги в кровь стертые и тело, им, да работой тяжкой отмеченное. Но хуже всего ее полные отчаянной мольбы слова: «В чем виновата перед тобой?» Чем и в самом деле? А он даже не знает, как очутилась девушка в той пещере. Стоило Лане заикнуться, что княжеская дочь — все! Как красную тряпку на глаза бросили! Мести захотелось… И кому отомстил? Князю? Да этих дочерей у него! Сколько уже? Трое? Четверо? Хоть задаром отдавай. И что же, отвел душу? Натешился? Товарищи как лежали в земле, так и лежат, а судьбу девчонке он всю исковеркал. Ох, герой-герой, выискал противницу — слабую, нежную девушку. Со стыда хвост себе отгрызть хотелось.