Следом за судьбой

Яр тут же подхватил ее под локоть. Четыре потрёпанных, но крепких волка стали по бокам, а Ратимир махнул рукой, указывая путь. И они побежали вперед по очищенной улице. Позади остались Мирослав и Горан, отбивая новые и новые атаки.

Почти без трудностей они проскользнули к высокому частоколу княжьего терема. Воины, что попадались им на пути, были какие-то совсем неловкие и мужчины быстро расправлялись с медленным противником. Горан сказал правду и небольшие, узкие ворота с одного бока оказались не заперты. Но во дворе их уже ждали. Два десятка крепких, закованных в броню молодца из личной стражи Беригора.

Волки ощерились, готовые принять неравный бой. Лана и сама уже хотела кинуться на огромных и опасных мужчин, но ее похолодевшей руки коснулась сухенькая ладошка Всеведы.

— На вот, смочи своей кровью и кинь им под ноги, — быстро шепнула она. Лана без раздумий полоснула по пальцам острым лезвием. Алые капли разбились о маленькие темные бусины, что дала ей знахарка, и тут же впитались в них, как вода в песок. Не тратя более времени, княжна бросила их под ноги приближающегося противника.

Пальцы горели от боли, но Лана и не думала их перевязать. Нет, она всякое повидала, но чтобы одна половина грозных воинов так неловко задом о землю грохнулась, а у другой мечи из рук попадали… Волки времени даром тратить не стали. А ее в обход боя поволокли дальше.

Уличный шум в одночасье пропал за крепкой, окованной дверью. Лязгнул засов и наступила тишина. Оглянувшись вокруг Лана вздрогнула. Что случилось тут? По стенам полз серый иней, свечи давно оплыли и потухли, и ни одной живой души не было вокруг.

— Матушка! — всхлипнула княжна и хотела уже кинуться к лестнице, ведущей в женские покои, но ее остановил Ратимир.

— Нам в подвалы, — молвил бледный княжич. В синих глазах ясно читалось беспокойство.

Лана впилась зубами в давно искусанные губы. Худо дело! Но и в самых страшных кошмарах она не могла представить того, что встретило их за черной дверью княжих темниц.

— А вот и еще одни мои деточки, — раздался под каменными сводами голос, который ей никогда не забыть. Сам Беригор стоял напротив них в полном облачении. Ввалившиеся глаза князя горели безумным огнем, а позади, как две уродливые тени, маячили фигуры ведьмаков. Бледные, лица темных были искажены злыми ухмылками. Некогда правильные черты скрючились, обнажая за видимой красотой уродливое нутро.

— Ты выжил из ума, — скрипнул зубами Ратимир.

— А ты, ублюдок, привел ко мне свою потаскуху-сестрицу вместе с недобитым псом, — рассмеялся в ответ князь, — За это может и сдохнешь первым.

Лана дрожала от ужаса. Но не жестокие слова отца были тому причиной. Прикованные по рукам и ногам к стенам тут находились все дети и женщины Беригора. Никого не пощадил князь. Даже маленькую, совсем еще глупую Таинку. Сестрица сломанной куколкой висела в цепях и не издавала ни звука. А Зоряна… Ее израненная, несчастная матушка мутными, бессмысленными глазами смотрела то на Ратимира, то на нее.

— Мама, — одними губами прошептала княжна.

И опять ненавистный хохот заставил княжну содрогнуться, а Зоряну отвести взгляд.

— Твоя бесхребетная мать в кои-то веки послужит правому делу. Я верну ее, верну… — вдруг забормотал Беригор, — Они обещали… Не пожалею крови. Всех забирайте! А ее верните!

Тени за его спиной шевельнулись, потянулись вверх, распуская вокруг себя уродливые языки тьмы. Но тут за спиной что-то вспыхнуло. От их отряда отделились две женщины и шагнули вперед.

— Поганки, — зашипело со всех сторон, — Вот оно как! Трусливые вы прихлебательницы…

Яр мельком оглядел две статные, крутобедрые фигуры. Седые лохмы исчезли, заменившись на тяжелые, сияющие золотом локоны, сгорбленные спины расправились, а поступь стала легка и невесома. Давно он не считал Дарину просто знахаркой, и от вида двух берегинь испытал не удивление, а хмельное чувство уверенности в грядущей победе.

— Убьем, убьем! — закричали визжащие голоса. Тьма и тени от свечей хлынули в их сторону. Черными змеями поползли по стенам и потолку. Вмести с ними шагнул и князь.

Ратимир хотел бросится вперед, но был остановлен грозным рыком оборотня.

— Не марай руки отцовской кровью!

Стыд опалил щеки румянцем, но княжич послушно отступил. Безумен Беригор или нет, но быть отцеубийцей тяжелое бремя.

Берегини дружно вскинули руки и наперерез тьме хлынуло нежное свечение. Свет схлестнулся с тенью и вместе с этим каменный подвал наполнил лязг оружия.

Первый выпад князя Яр чуть не пропустил. Не может человек двигаться так быстро и неуловимо. И его напор. В худом теле оказалось неожиданно много силы. Насквозь черные глаза Беригора смотрели на него с такой ненавистью, что будь этот взгляд оружием, то давно бы Яр в муках скончался.

— Убью, убью! Всех вас! Сучих выродков! За нее…

С каждым ударом князь нападал все отчаянней. И давно бы изрезал его мечом на лоскуты, не теки в жилах волчья кровь. Призвав на помощь звериную суть, Яр уклонялся и отбивал атаки снова и снова. Однако же усталость потихоньку опутывала его изменившееся тело.