Следак 3

Я ненадолго завис, соображая, как в эти времена относятся к этому политическому деятелю. Помнил только, что при Хрущеве он был не в авторитете, а вот как дела обстояли при Брежневе?

— Криминалисты говорят также, — выкрутился я.

— Суд принимает свидетельские показания в качестве доказательств, — освежил он мне память и вновь сменил тему. — За что вас хотел задержать начальник ОВД города Невинномысска?

— Он меня не задерживал. У него нет таких полномочий, — ни разу не солгал я. Ведь действительно никого задержания по факту не было. Постановления об этом компетентное лицо не выносило.

— Если так, что почему вы сбежали, а не остались помогать коллегам наводить порядок?

Вот оно мое слабое место. Когда не знаешь, что сказать, лучше промолчать.

— Покрывая подполковника Чертышина и его подчиненных, вы себе делаете только хуже, — уведомил меня капитан КГБ, проникновенно заглянув в глаза.

— Я никого не покрываю. Я не житель Невинномысска. Я провел там всего сутки. Вы всерьез считаете, что я за такой короткий срок разобрался во всех местных раскладах? — заявил я о несостоятельности обвинения.

— Разумеется, нет, — мягко согласился комитетчик. — Но ведь вы должны были составить свое мнение о творящемся в городе. Как вы объяснили себе тот факт, что на протяжении десяти лет Сливко беспрепятственно издевался над детьми и убивал их?

— Никак, — устало произнес я.

— Но ведь у вас должны быть мысли на этот счет. Поделитесь ими со мной. Для меня очень важно услышать мнение следователя, который так блестяще, буквально за сутки, разоблачил убийцу, — Васильев походу решил сломать меня с помощью лести.

Мне пришлось отвести взгляд. Нужно было собраться и за пару минут придумать как не вляпаться в компанию КГБ по дискредитации сотрудников милиции. Я не собирался быть разменной пешкой в играх спецслужб.

— Причина в том, что Сливко — серийный маньяк, — начал я, не обращая внимание, как у Васильева поползли вверх брови. — Причем маньяк уникальный. У него высокая социализация и он отлично разбирается в детской психологии. Эти навыки и помогали ему много лет маскироваться, выдавая себя за добропорядочного члена общества.

Его не могли поймать не потому что покрывали или недолжным образом исполняли свои обязанности. Нет, не поэтому. Его не могли поймать, потому что у нас на официальном уровне считается, что маньяков в СССР не существует. Типа в советском обществе их быть не может. Но к этому вопросу нельзя подходить с точки зрения идеологии. Это криминология! Этим вопросом должны заниматься криминологи, психологи и психиатры, а не идеологи. Иначе быть беде. Маньяки будут орудовать, а мы не будем их искать, ведь с самого верху пришла установка, что маньяков не существует. Как думаете, к чему это приведет? А приведет это к тому, что жертвы маньяка не будут связывать в серию, а будут расследовать каждое преступление по отдельности, как и произошло в Невинномысске.

И это еще не самый худший вариант развития событий. Станет намного хуже, когда начнут сажать и расстреливать за преступления маньяка невиновных. Спущено же, что серий не бывает, а вот отдельные убийства и изнасилования — этого добра сколько угодно выявляйте и расследуйте.

В этом я думаю и заключается причина того, что на протяжении десяти лет Сливко беспрепятственно совершал свои преступления против детей. Я достаточно полно ответил на ваш вопрос, капитан государственной безопасности?

Васильев наконец пошевелился, а то застыл в одно позе и пребывал в ней пока я излагал свои мысли.

— Интересное мнение, — озадаченно проговорил он.

Сам напросился. Вот и переваривай теперь.

— Товарищ капитан, ночь уже на дворе, — я кивнул на окно, за которым царила темень. — Вы меня домой отпустите? — решил я воспользоваться его замешательством.

— Мы еще не закончили, — нахмурился он. — Тебя еще допросить надо, — Хотя да, уже ночь, да и к допросу ты пока не готов. У тебя какая-то каша в голове. Маньяки, идеология, криминология — все ведь в одну кучу свалил, — бухтел себе под нос Васильев, видимо, не зная, что со мной делать, даже на «ты» перешел от потрясения.

Определиться ему помог телефонный звонок.

— За тобой приехали, — сообщил он мне, когда положил трубку. У меня аж сердце сжалось от его слов. А гэбэшник, нет чтобы объяснить, молчит и сверлит меня взглядом. — Интересный ты кадр, следователь Чапыра, — наконец заговорил он. — Сам Шафиров за тобой пожаловал. За, казалось бы, рядовым следователем райотдела, — мне оставалось только пожать на это плечами. — Вот и я, чем дальше, тем больше убеждаюсь, что ты совсем непростой кадр, — со значением произнес капитан.

Изображать недоумение мне не пришлось. Открылась дверь, и в кабинет заглянул тот же сотрудник, что меня сюда привез. Одновременно где-то в отдалении послышался бас Шафирова. Капитан кивнул своему подчиненному и тот пригласил полковника.

— Валерий Муратович, рад вас видеть! — расплываясь в улыбке, хозяин кабинета вышел навстречу гостю.

— Иван Германович, давно не виделись, — они сцепились в рукопожатии.