Следак

— Конечно, Василий Игнатович, я для этого сделаю все возможное. — Ольга была неподражаема, я даже залюбовался ею. Адвокат излучала уверенность, которая передавалась клиенту, и его спина на глазах выпрямлялась.

— Ну как все прошло? — спросил я ее, когда вернулся в кабинет из дежурки.

— Как ни странно, но нормально. Он сразу же согласился и бросился меня благодарить, даже руку попытался поцеловать.

— Вот гад, — перебил я ее, прокомментировав услышанное.

— Почему? — не поняла она, но тут же эмоционально продолжила рассказ: — Не ожидала я такого. Думала, он кричать начнет, обвинять меня. Но… — Она не смогла подобрать слово. — В общем, это оказалось намного проще, чем я думала.

— Ну вот, а ты боялась. — Я улыбнулся.

— Это еще не конец, — не поддержала она мое веселье. — Сейчас к жене Калугина поеду. Он ей по телефону дал указания насчет денег для залога и «моего гонорара», — последние слова Ольга выделила голосом. — Надеюсь, она не станет артачиться.

— Все будет хорошо, — уверил ее я и продолжил о делах: — Только не затягивай, тебе еще нужно сегодня ходатайство для суда подготовить.

— Сделаю, — кивнула она.

— И сиди в консультации, я, как из прокуратуры вернусь, тебе туда позвоню, — вспомнил я о проблемах отсутствия сотовой связи.

Когда Ольга, напичканная моими ценными указаниями, уехала к жене Калугина, я сел за машинку печатать постановление о применении меры пресечения в виде залога. Поскольку на вызов по громкой связи меня никто не вызывал, то я, допечатав документ, рванул в прокуратуру на выпрошенном у дежурного уазике.

— Борис Аркадьевич, я все сделал, как мы договаривались, — доложился я, ворвавшись в его кабинет.

— Ну давай сюда, почитаю, чего ты там понаписал, — усмехнулся он, увидев запыхавшегося меня.

Пока Митрошин изучал мое постановление, я устроился на стуле перед его столом и наблюдал за его реакцией.

— Понаписал-то, понаписал, про права какие-то вспомнил, свободы, гуманность еще приплел. Ну ты, Альберт, даешь, немецких философов, что ли, перечитал? Ладно, сойдет, — пожурив немного мой стиль изложения, вынес он вердикт.

Затем взял со стола ручку и поставил на шапке постановления свою размашистую подпись.

Я выдохнул. А Митрошин, развернувшись к телефону, принялся накручивать диск.

— Светочка, а кто у вас сегодня дежурный судья? — спросил он в телефонную трубку. — Ага, понятно. Предупреди ее, что я к пяти вечера к ней подъеду. Да, да, по рабочему вопросу.

Я бросил взгляд на часы — было три часа ровно.

— Слышал ведь разговор? — обратился Митрошин ко мне, когда положил трубку на рычаг. — Так что к пяти часам подходи к кабинету судьи Ерохиной.

— Адвокат еще будет. Она ходатайство принесет от имени Калугина.

— Хорошо, жду обеих.

Приехав в отдел, я первым делом дозвонился до юридической консультации и сообщил Ольге, которая тоже только что туда подъехала, последние новости. Она запричитала в трубку, что ходатайство еще не дописано. Выслушав этот сумбур, я на нее рыкнул и велел собраться.

— Адвокат ты или кто?

— Адвокат, — согласилась она, выдохнув воздух.

— С женой как? — спросил я.

— Нормально, она мне уже все отдала, — прошептала Ольга в трубку, прикрыв рот ладошкой.

— Круто, — вырвалось у меня. Какие здесь все-таки наивные люди, на слово верят и деньги сразу дают. Осталось только убедить судью. А, нет, еще же Калугина надо ознакомить.

Подхватив составленное и утвержденное прокурором постановление, а также чистые бланки для Петренко, я побежал в дежурную часть, где в отдельном кабинете напротив дежурки оформил документы с обоими задержанными. Петренко ознакомил с постановлением об избрании в отношении его меры пресечения в виде заключения под стражу, а Калугина с постановлением о залоге.

— Альберт, ты где ходишь? — Когда я вернулся к себе в кабинет и от усталости развалился в кресле, ко мне зашла Журбина. Выражение лица ее было недовольным.

— В прокуратуре был, — ответил я, припустив в голос удивления.

— А чего никого не предупредил? — хмурила брови начальница.

— Почему никого? В дежурке знали, они же мне машину для поездки выделили, — отбрехался я.

Лицо ее сразу просветлело — начальник выяснила, что подчиненный исполнительный и балду не гоняет.

— Как дежурство, нормально? — уточнила она на выходе из кабинета.

— Всё путем, — улыбнулся я ей, — и это, Людмила Андреевна, я через час вновь уеду.

— Куда? — притормозила Журбина.

— В суд, — пояснил я.

— Не поняла. — Начальница вновь подошла к моему креслу.

— Будет судебное заседание об избрании меры пресечения в виде залога. Зампрокурора велел мне на нем присутствовать, — доложился я.

— Ничего не поняла. — Людмила присела на стоящий рядом стул, кажется, коленки ее подвели.

— Мы с зампрокурора утром обсудили возможность применения к Калугину залога, и Митрошин решил попробовать, — пояснил я.

Журбина похлопала глазами.

Глава 27

Собираюсь в суд. Проверил материалы дела — все ли на месте, не забыл ли чего в этом безумном забеге. Подошел к круглому зеркалу, что с некоторых пор висит на стене у двери, причесался, поправил форму и закрепленную на поясном ремне кобуру.