След зомби

— Пусти… — прохрипел оператор. — Пусти, больно…

— Заткнись и слушай. Ты что, не понял, кто я? Ты же меня только что, как это у вас называется… локализовал, да. Я Тим Костенко. Твой объект.

— Ох… — только и сумел произнести оператор.

— Я мог бы сейчас с тобой сделать то, что ты делал со мной, — сказал Тим. — Но я иначе воспитан. Поэтому — смотри — я тебя отпускаю.

Оператор встрепенулся, и Тим почувствовал, что тот еще надеется перехватить контроль. Надеется, только не может. «Так, а теперь он пытается оторваться от своего терминала. Тоже не может. Прилип, бедненький. Крепко я его взял за яйца».

— Осознал?! - задал Тим вопрос, с которым в сто пятнадцатом артполку «дедушки» частенько обращались к молодым бойцам.

— Пусти! Пусти, сука!!! Пусти, пидерас!!! А-а-а!!! Помогите-е!!!

— Да я тебя вообще не трогаю, — сказал Тим почти ласково. — Просто ты умираешь.

Оператор бешено рвал с контактов руки. Хвати ему смелости, он бы их зубами отгрыз, лишь бы убежать. Он настолько одурел, что не понимал — не в руках дело.

— Ладно, мне надоело, — вздохнул Тим. — Ты извини, что я повторюсь… Ну, короче, прощай, мужик. Ты труп.

Он отключил внеречевую связь, мысленно перекрестился и с размаху влепил в синий луч всю свою злобу, подлость, бесстыдство, верность, нежность, любовь, честь и совесть. Все, что мог.

И наваждение прошло.

По законам физики, это должно было произойти мгновенно, но сознание Тима услужливо расщепило процесс на фазы. Сначала выключился электромагнит. Потом синий луч распался на великое множество шариков. Потом шарики слились в некую веретенообразную форму. Несколько мгновений она висела на месте, хищно поводя носом. «Принюхалась» и с пушечной скоростью рванула с места. И исчезла в северо-западном направлении.

Тим облегченно вздохнул, и тут на него со всех сторон навалился вселенский, космический холод. Несуществующий желудок подкатил к горлу, как при прыжке с большой высоты. Тим хотел закричать, но не смог. Он падал. Туда, в себя, к себе.

Глухо ухнуло пространство, и Тим сорвался вниз. Ба-бах!!! Это он врезался в свое многострадальное тело. Размазался в лепешку.

И отключился.

И не увидел, как где-то далеко, на другом конце Москвы, розовой дымящейся лужей стекает на пол оператор.

***

Тим очнулся, потому что нечем стало дышать. Чья-то мокрая вонючая рука залезла ему в глотку и перекрыла кислород. Тим начал плеваться и обнаружил, что стоит на четвереньках, глаза его широко раскрыты, за окном тьма-тьмущая, а в комнате совершенно нестерпимая вонь.

Несколько секунд он как-то держался на трясущихся конечностях, а потом закрыл глаза и упал обратно, прямо во рвоту, мочу и дерьмо. И снова забылся, но на этот раз уже сном.

Проснулся он днем и некоторое время лежал, зажмурившись и вспоминая события минувшей ночи. Совершенно реальные во всей своей невообразимости. «Все-таки я не умер. Это здорово. Но я так ни черта и не понял. Это плохо. Зато теперь я знаю, кто я такой и с чем меня едят. Это пока не знаю, как оценить».

Потом он рискнул открыть глаза. «Ого! Интересно, у меня все на месте? Кажется, все. Руки, ноги, голова, и даже прибор шевелится, поздравляя с добрым утром. И вообще, неприлично сильный я. После всего пережитого надо лежать трупом, а я ничего, шевелюсь. А «щелкнуть»? Пожалуйста, могу и «щелкнуть». Нормально. Вот только обстановочку попортил. Белье постельное накрылось — хрен с ним, белья завались, а вот матрас, подушки, да и сама кровать… — Тут Тим вспомнил про фольгу под матрасом и хихикнул. — Фольга лежит плотно, в несколько слоев, должна была выдержать. Ладно, матрас достанем, подушки купим, комнату вымоем и проветрим. Х…ня война, главное — маневры! Тим, хороший мой, кажется, ты прорвался».

Он осторожно выполз из кучи нечистот, оторвал от пододеяльника более или менее чистый угол, слегка обтерся и потопал в ванную.

Через несколько часов спальня блестела, как новая, в раскрытое настежь окно хлестал морозный ветер, а Тим, бодрый и слегка пьяный, сидел на кухне и увлеченно поедал макароны с тушенкой прямо из кастрюли. Эту пищу богов он запивал пивом, и было ему хорошо. Ползая с тряпкой по полу, он успел оценить ситуацию и принять решение.

В том, что выжил он чудом, Тим отдавал себе полный отчет. «Да, я навернул-таки оператора, но их в Проекте достаточно. И если они насядут на меня все скопом, то как я ни блокируйся, а работы мне не будет, секса тоже не будет, денег не будет, попросту говоря, не будет жизни. Так что остается мне поднять лапки кверху. Используя их же знаковую систему. Заявить прилюдно, что в журналистском расследовании я больше не участвую. По телефону сообщить Рябцеву, что он шизофреник и я ему больше не друг.

Отстанут? Ненадолго точно отстанут. А я за это время силенок подкоплю, верну себе прежнюю клиентуру, денежку заработаю. Интимную жизнь попробую восстановить в прежнем блеске. А там поглядим, что будет. Мне нужно просто отдышаться. Для начала».

Тим поставил кастрюлю на стол, удовлетворенно рыгнул и закурил. Принять решение оказалось удивительно легко. Для этого нужно было всего-навсего включить радио.