След зомби

Вестгейт принес ему запотевшую бутылку и пивной стакан, и примерно с минуту Игорю было не до разговоров. Потом он утер с губ пену и сказал:

— Ты живой?

Вестгейт невоспитанно раздавил окурок в пепельнице.

— Черт его знает, — признался он. — Я пока еще не привык к своему новому состоянию. Да и к новому статусу мне еще адаптироваться очень долго придется. Но в целом — да. Я живой. Только иногда мне кажется, что это какой-то другой я.

— Что там про новый статус? — не понял Игорь.

— А я теперь политэмигрант, — небрежно сообщил Вестгейт.

Некоторое время Игорь пытался осмыслить эту информацию, но задача оказалась ему не по зубам.

— И куда же ты эмигрировал? — спросил он.

— На историческую родину, балда!

— С ума сошел? — не поверил Игорь.

— Выперли меня, — сказал Вестгейт. — Хотели с конфискацией имущества, но такового за мной не числится. Успел мой адвокат подсуетиться. Между прочим, я тебе еще вчера обзвонился, а у тебя что-то с телефоном…

— Как обычно, — сказал Игорь. — Разомкнул контакты, и все дела.

— Ты же говорил, технологический брак…

— Не-а.

Вестгейт захохотал.

— Я вот чего не понял, — сказал Игорь. — Как же ты дальше будешь?..

— А ты? — вопросом на вопрос ответил Вестгейт. — Мы теперь, братишка, два сапога пара. Заперты в России, как тараканы в банке. Недели через две-три напряжение рассосется, границы откроются, и добропорядочные граждане снова начнут ездить по миру. А вот мы с тобой застряли тут надолго. Если не навсегда.

— Кто это сказал? — воинственно расправил плечи Игорь.

— Да все так говорят. Мы с тобой попали во все списки нежелательных элементов, которые только существуют в мире. Куда бы мы ни высунулись, нас будут отлавливать и вышибать обратно. В нежные объятия of Mother Russia.

— Что-то ты, брат, не особенно переживаешь по этому поводу. Или я ошибаюсь?

— Я же говорю — возможно, перед тобой не я, — объяснил Вестгейт. — Сам удивляюсь. Хотя… Я, может, всю жизнь только и жду возможности начать эту самую жизнь заново. С чистого листа.

— Как же я рад тебя видеть! — выпалил Игорь. Он пошарил в карманах халата, нашел резинку и собрал волосы в хвост. Поднялся и отправился на кухню за пивом.

— Первым делом, — мечтательно сказал в потолок Вестгейт, — перестану стричься. И никогда больше не надену галстук.

— У тебя как с деньгами? — спросил Игорь, копаясь в холодильнике.

— До швейцарских счетов враг не добрался. Так что деньги есть. А у тебя?

— Если не пить и не выпендриваться, года два с голоду не помру. А вот если пить…

— Разберемся, — сказал Вестгейт. — Лишь бы не было войны. А поскольку ее не будет, то и нам беспокоиться не о чем.

— Слушай, — Игорь поставил на стол бутылки и остался стоять, уперев руки в бока. — Как-то странно мы с тобой рассуждаем. Как будто уже все решено.

— А все решено, — сказал Вестгейт. И улыбнулся. — Я больше не служу. Никому и никогда.

— Так тебя и отпустят! — усомнился Игорь.

— Уже отпустили. Как только сдал полный отчет. Бессрочный отпуск без содержания.

— Тебе же нравилась эта работа. Ты мог бы остаться как аналитик, преподаватель, консультант, наконец…

— Братишка, — сказал Вестгейт очень мягко. — Ты совершенно прав. Мне очень нравилась эта работа. Потому что она была моей жизнью. А другой жизни, настоящей, я просто не видел.

— А теперь, значит, разглядел? — спросил Игорь довольно язвительно.

— Да, — ответил Вестгейт просто, и Игорь ему поверил.

— Как же они тебя отпустили так легко? — спросил он недоверчиво.

— Они и тебя отпустят без звука, — усмехнулся Вестгейт. — У нас с тобой неожиданно появился влиятельный покровитель.

— Черт возьми! — воскликнул Игорь. От удивления он даже сел. И схватился за пиво. Он уже догадался, кого Вестгейт имел в виду.

— Я сидел на Службе, отчет составлял вчера днем, — сказал Вестгейт. — И он вдруг зашел. Сказал, что хотел сначала через тебя попрощаться, но потом решил лично. И мы очень хорошо поговорили. Он ушел. А через полчаса я отправился сдавать отчет Папе. Захожу, а они с этим новым Дядей сидят ни живы ни мертвы… Только волосы на головах шевелятся. И лица очень выразительные. И слышу я неожиданно, что Служба допускает мой уход в отставку. Разумеется, если я выражу такое желание. А я взял и выразил. Само с языка слетело.

— Хотел бы я послушать, что он им сказал, — мечтательно произнес Игорь. — Он насчет эпитетов не стесняется…

— А он и не стеснялся. Меня потом догнал в коридоре Дядя и принялся рассыпаться в любезностях. Передавать тебе приветы и нам обоим ниже земли кланяться. Ну до смерти напуган человек. Я говорю — что случилось?

— И он рассказал? — не поверил Игорь.

— Ты бы его видел в этот момент! Потом, я все-таки умею разговаривать с людьми. И выяснилось, что буквально передо мной явился в кабинет некто страшный до одури. Заявил, что если с этого момента на нас с тобой будет оказано хоть малейшее давление, то он, когда в следующий раз приедет, устроит Службе полный и окончательный п…ц. И как я понял, это было сказано весьма убедительно.