След тигра

– Мы не тратим денег на рекламу, – сказал Барнсток. Я попросил их подождать пятнадцать минут, чтобы я мог закончить работу и быть полностью в их распоряжении. Они согласились.

Потом Барнсток проводил меня до моей машины, и я поехал следом за их “мерседесом”. Мы остановились у бокового входа в отель “Вернон”. По дороге, в лифте, поговорили о погоде. Действительно, какое жаркое лето. Впрочем, это характерно для нашего штата... Мы зашли в небольшой двухкомнатный номер на восьмом этаже и расположились в гостиной. Барнсток вытащил магнитофон и поставил микрофон на журнальный столик. Я сидел на кушетке. Квиллан устроился напротив меня, достал толстую зеленую ручку и положил на колени стенографическую тетрадь Барнсток подвинул стул по другую сторону журнального столика и сел так, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

– Мистер Джеймисон, – сказал Квиллан, – наша беседа не является официальным допросом. Она может продолжаться достаточно долго. Надеюсь, вы не возражаете против магнитофонной записи?

– Нет, отчего же.

Квиллан кивнул Барнстоку. Тот нажал кнопку, медленно сосчитал до десяти, перемотал пленку назад и прослушал свой голос. Затем снова вернул кассету на начало и произнес:

– Понедельник. Девятнадцатое мая. Одиннадцать часов двадцать минут утра. Запись беседы Квиллана и Барнстока с Джеромом Джеймисоном по делу Винсента Бискэя.

Квиллан задал первый вопрос:

– Мистер Джеймисон, я прошу вас рассказать об обстоятельствах вашей первой встречи с мистером Бискэем. Постарайтесь изложить все как можно подробнее. Если нам понадобится что-либо уточнить, мы будем вас перебивать и задавать дополнительные вопросы. Прошу вас.

Стараясь не упустить ни одной мелочи, я рассказал им абсолютно все о периоде между нашей первой встречей с Винсом во Вьетнаме до того момента, когда видел его из окна самолета, улетая в Америку. Они задавали вопросы вежливо, но не упускали из внимания ни одной подробности. Под их нажимом я смог вспомнить такие случаи и имена, которые давно и, как мне казалось, навсегда вылетели у меня из головы. В час дня мы сделали небольшой перерыв и пообедали, не выходя из номера. У меня осталась последняя сигарета, и Барнсток предупредительно заказал по телефону две пачки, бутерброды и кофе. В комнате мягко жужжал кондиционер, и я даже начал чувствовать себя здесь почти уютно.

Рассказывать о военном периоде мне было несложно. Мне нечего было скрывать. Я воспринимал их дотошный интерес ко всем привычкам и вкусам Винса как обычную формальность.

В четверть третьего мы закончили с нашими боевыми подвигами.

– Когда вы встретились с Бискэем в следующий раз? – спросил Квиллан.

– Месяц назад.

Барнсток перебил меня, обращаясь к Квиллану:

– Эд, мне кажется, мы здорово сэкономим время, если сразу предупредим мистера Джеймисона, что нам известно, что Бискэй прилетел в Вернон 25 апреля, в пятницу, в десять минут пятого, семьсот двенадцатым рейсом из Чикаго. Он прилетел в США по фальшивому паспорту под именем парагвайца Мигеля Брокмана, рейсом Мехико – Новый Орлеан. В воскресенье, двадцать седьмого апреля, он улетел из Вернона рейсом двести двадцать восемь в час пятьдесят, следующим до Чикаго. Оттуда он звонил в Новый Орлеан и заказал билет до Мехико. Всю эту информацию Барнсток выдал мне по памяти, никуда не заглядывая. Мне стало несколько не по себе.

– Итак, – подытожил Квиллан. – Мы проследили все передвижения Бискэя и поняли, что он приехал в нашу страну с единственной целью встретиться с вами, мистер Джеймисон. Он предупредил вас о своем визите заранее?

– Нет.

– Тогда начнем с того момента, когда он у вас появился. В котором часу это было и кто открыл дверь?

Я не мог вымолвить ни слова. Я понял, что меня загнали в угол. Они ловко и методично подготовили мне ловушку, в которую я залез как безмозглая мышь в мышеловку, да вдобавок сам услужливо ее захлопнул. Я так непринужденно и откровенно выкладывал им все подробности событий в Юго-Восточной Азии, демонстрируя при этом неплохую память на мельчайшие детали, что теперь уже было слишком поздно менять тактику, ссылаясь на забывчивость или невнимательность. А лгать им, описывая последние события, в той же легкой манере и без запинки я не мог из-за боязни проговориться. К тому же я понимал, что мои способности к сочинительству неадекватны профессиональному уровню этих парней.

Не видя никакого выхода, я начал отвечать на вопросы. Мозг мой лихорадочно работал, но все равно я запинался на каждом слове. И дело было даже не в отдельных каверзных вопросах. Сама ситуация оказалась для меня ловушкой. Они оба пристально смотрели на меня. Паузы становились все длиннее. Магнитная лента крутилась, записывая тишину. Наконец они переглянулись. Барнсток протянул руку и выключил магнитофон. Квиллан закурил и встал со стула.

– Джеймисон, – проговорил он тихо. – В наши задачи не входит привлечение вас к уголовной ответственности. И мы не собираемся передавать эту пленку в полицию для заведения уголовного дела.