След страсти

Море, солнце, тихий закрытый пансионат в горах, купание, игры на свежем воздухе — все это помогло Рите окончательно забыть о случившемся, и она снова превратилась в живую, любознательную девочку со всеми вытекающими отсюда желаниями и поведением. И если за завтраком или обедом в присутствии родителей она старалась вести себя тихо и не привлекать лишний раз внимания, то, оставшись наедине с Оскаром, напропалую кокетничала с ним, краснела, когда он слегка придерживал ее за талию или нечаянно касался рукой груди. Особенно сильной и веселой Рита чувствовала себя в воде. Ей казалось, что она большая и гибкая рыба, легко выскальзывающая из рук Оскара. Придумав, что она не умеет плавать, Рита с удовольствием стала «учиться», лежа на вытянутых сильных руках своего доктора, стоящего по плечи в голубой воде. Она чувствовала грудью и животом его прикосновения и пыталась понять, нравится ли ей это или нет. Но почему-то получалось, что нет. Казалось, что упругая вода ей нравится куда больше, чем руки Оскара. Вода представлялась ей стихией, исполненной невиданной силы и тайны, в то время как худой и уже успевший загореть Оскар по-прежнему производил впечатление очень осторожного и трусливого ухажера. Она знала и чувствовала, что он только и мечтает сделать с ней то, что сотворил неизвестный счастливчик в лесу, но у него для этого не хватает той самой стихийности чувств, того безумия, которое охватило неизвестного мужчину. А поэтому, вместо того чтобы уважать Оскара, она, напротив, потихоньку его презирала. И даже дразнила нарочно, не понимая, что же ею движет на самом деле, помимо подростковой дерзости, разумеется: желание ли досадить влюбленному в нее взрослому мужчине за его пассивность и выжидательную позицию (и это на море, среди буйства красок, тепла, неги и звездных ночей, и это при том, что в соседней комнате время от времени ритмично поскрипывала кровать ее родителей) или же другое желание, проснувшееся в ней так рано?

Сколько ловушек расставляла Рита для своего «сопровождающего», пытаясь спровоцировать его на отчаянный поступок, который она представляла себе не иначе, как нападение и изнасилование. Она сходила с ума от желания почувствовать вновь все то, что испытала с обезумевшим от страсти взрослым мужчиной всего лишь в нескольких шагах от поляны, откуда доносились мирные и спокойные голоса ее родителей. Она заманивала Оскара к себе в комнату, дождавшись, пока родители уедут куда-нибудь в горы на экскурсию, давая тем самым понять, что они совершенно одни. Или предлагала устроить рано утром на берегу «нудистскую вотчину» с раздеваниями. Но Арама, все отлично понимая, продолжал держаться. И уже перед самым отъездом из пансионата вдруг случилось нечто такое, что разом перевернуло жизнь Риты.

Однажды после ужина к ней в комнату вошла мама и, страшно нервничая и заикаясь, сказала дочери о том, что Оскар — единственный человек, которого она хотела бы видеть своим зятем. Дальше последовала большая пауза, во время которой Рита почувствовала подкатывающую к самому горлу волну тошноты. Словно мамины слова подействовали на нее физически.

— Но мне же только четырнадцать. Это во-первых. Во-вторых, ты говоришь о своем желании. А Оскар хочет стать моим мужем? Это он тебя послал?

— Не совсем он. — Клара долго не могла решиться произнести это вслух, боясь непредсказуемой отрицательной реакции дочери. — Он любит тебя, ты же не можешь этого не чувствовать...

— Но он мне о своей любви ничего не говорил, — пожала плечами Рита, почему-то получая удовольствие от этого странного разговора с матерью. — Вы с папой решили его заморозить до моего совершеннолетия, чтобы мы тогда могли пожениться?

— Нет, мы не собираемся его замораживать, даже наоборот. Просто я не знаю, как тебе это сказать. Мы, то есть я хотела бы у тебя узнать, нравится ли тебе доктор Арама? Любишь ли ты его или нет?

— Однозначно — нет! — усмехнулась, словно в противовес всей серьезности матери, Рита и покачала головой. — Но, с другой стороны, я не знаю, что такое любовь... Может, и люблю. Он же хороший, заботится обо мне. Это не может не нравиться... Я чувствую себя взрослее, старше, и мне интересно с ним. То, что он всегда находится рядом со мной, возвышает меня в глазах моих подруг, знакомых, даже наших мальчиков из класса...

— И ты говорила с кем-нибудь об Оскаре? — Любопытство взяло верх, и Клара поймала себя на мысли, что ведет себя пошло, беззастенчиво выуживая информацию из дочери, особенно если учесть причину, заставившую ее затеять этот разговор.

— А как ты думаешь? Даже если я не хожу в школу, прикрываясь поздними детскими болезнями, то это не значит, что я не встречаюсь со своими друзьями, не перезваниваюсь с ними по телефону... Мои прогулки по городу в обществе красивого доктора Арамы не могут не вызывать интереса или даже... подозрения...

— И что же?

— Ничего особенного... Просто все считают, что Оскар — твой любовник! А мной он прикрывается как ширмой.