След Полония

— Посмотрим, — пожал плечами полицейский. — Подумаем… Перезвоните мне, как обычно.

— Обязательно.

— Телефон помните?

— Да, конечно, он у меня записан.

* * *

Пожалуй, по-настоящему серьезные неприятности у профессора Лукарелли начались после того, как правительство отправило в отставку главу итальянской военной разведки Никколо Поллари. Его сочли прича стным к похищению агентами ЦРУ в 2003 году египетского священнослужителя Осамы Мустафы Хассана, известного также как Абу Амар, которого спецслужбы подозревали в террористической деятельности. Муллу Хассана схватили в Милане, среди бела дня, и переправили сначала на американскую базу Авиано, а затем — в секретную тюрьму на территории Египта, где подвергли допросам и пыткам…

Сам Поллари категорически отвергал все обвинения.

Однако после того, как арестованный полицией руководитель первого отдела военной разведки полковник Манчини согласился сопрудничать со следствием, стало ясно, что случаи с Абу Амаром был далеко не единственным. Американцы, используя свою агентуру в итальянских спецслужбах, поставили похищение «подозрительных» граждан Евросоюза и вывоз их в тайные тюрьмы ЦРУ едва ли не на поток.

* * *

— Да-да, конечно, я слушаю…

— Незадолго до окончания Второй мировой войны нацистская Германия была близка к созданию атомной бомбы. Нам, совместно с русскими товарищами, удалось собрать достаточно большое досье о так называемом «Wunderwaffe»[5]: часть секретных архивов и чертежи, которые американцы не успели вывезти в свою оккупационную зон); донесения советской разведки, материалы допросов военнопленных, дневники ученых, данные аэрофотосъемок…

В дорогом альтерсхайме[6] на окраине города Гамбурга топили прекрасно, поэтому собеседник профессора Лукарелли, совершенно седой худощавый мужчина с трясущейся головой и пожелтевшей от старости кожей, был в тонком джемпере нарядного ярко-вишневого цвета. Только ноги его были аккуратно прикрыты теплым клетчатым пледом.

— Надо сказать, что в первые годы войны Адольф Гитлер прохладно относился к докладам ученых о разработке атомного оружия. Фюрер тогда не слишком одобрял фундаментальные исследования в этом направлении — теоретическая физика для него была «еврейской» наукой, не пригодной к практическому применению К тому же в сорок первом году у него не было особой нужды в чудесах — нацисты добивались успехов на фронте с помощью обычных вооружений. Однако после Сталинграда положение изменилось…

— Вот как? — Профессор также давно попросил разрешения снять пиджак. Теперь он сидел напротив старика в одной рубашке, расстегнув по-домашнему ворот и ослабив узел галстука. — В нацистской Германии существовало несколько групп ученых, работавших над «урановым проектом». Например, Вернер Хайзенберг или Карл Фридрих фон Вайцзеккер, которые были настоящими антифашистами и состояли в подпольной организации. После войны они утверждали, что систематически устраивали различные акты саботажа — например, когда речь заходила о возможной передаче разработок физиков-ядершиков в промышленное производство, Вернер Хайзенберг прибегал к отсрочкам.

— Но ведь не все же ученые были антифашистами?

— Конечно нет! Разработкой атомного оружия занимались сразу несколько групп, отношение которых к нацистскому режиму было гораздо более лояльным. В частности, группа Вильгельма Онезорге, рейхсминистра почты, а также Управление по вооружению сухопутных сил и СС. У господина Онезорге было много денег, и его разработки отличались новаторскими подходами — именно почтовое министерство открыло крупный исследовательский центр в Мирсдорфе под Берлином, который назывался Ведомство по особым физическим вопросам. Кстати, при нас во времена ГДР на его территории также располагался закрытый институт, занимавшийся ядерными исследованиями… — Старик убедился, что Лукарелли делает необходимые пометки в блокноте, и продолжил: — Ученые из Мирс-дорфа, а также научный центр Манфреда фон Арденне в берлинском районе Лихтерфельде занимались проблемами расщепления изотопов урана для атомной бомбы совместно. В распоряжении нацистов была урановая руда, которую вывозили из Франции и Бельгии, где находились крупнейшие месторождения того времени, из этой руды производили металл уран. Имелась у них и «тяжелая вода» из Норвегии в достаточном количестве, а главное — огромный научный потенциал, самые передовые технологии, прекрасно организованное промышленное производство. Недоставало только собственного ядерного реактора для получения оружейного урана — на атомную бомбу его потребовалось бы в обшей сложности около пятидесяти килограммов; вот в городке Бад-Сааров уже под самый конец войны и заработали три небольшие экспериментальные установки.

— Какова была их производительность? — поинтересовался итальянец.