След орла

– Ты меня убиваешь! – выдохнула Брин. – К тому же, тотем второй жертвы – лось. Как ты себе это представляешь?

– Ладно. Тогда так: их похищали на машине и держат в Штатах. И тогда версия с Карлайлом и Линкс всем хороша.

– Ну… Кроме того, что Карлайл последние лет десять живет в Швейцарии.

– Откуда ты знаешь?

– Мара, Ричард Карлайл – знаменитость в нашем мире. Как Уортингтон или ван дер Вауде. Ты же знаешь, где живет отец Иды?

– Подозреваю, что в Голландии…

– В Бельгии! Ладно, это сейчас не так важно. Толку от тебя… Вопрос в чем: если Карлайл в Швейцарии, а Линкс – на Линдхольме почти весь июнь, то кто присматривает за жертвами?

– Они же богатые! У них полно слуг или сообщников.

– Хорошо, – произнесла Брин тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Тогда зачем было Линкс похищать девушек собственными руками?

– Может, она и не похищала, а просто была координатором…  Я не понимаю, ты на что намекаешь?

– Версия Вукович слишком натянута, – мрачно сказала исландка.

– Допустим. Но больше никто не знал об эксперименте! Кто мог отомстить? Это было семейное дело Эдлундов, и только Ричард Карлайл… – Мара замерла, глядя как внизу, у берега, белеет в морской зелени «Большая Ингрид».

– Что там?! – взволнованно спросила Брин.

– Говоришь, все жертвы жили у моря?

– Это я и пытаюсь до тебя донести! Проще всего было спрятать их на каком-нибудь судне.

– А яхта подойдет?

– Смотря какая. «Сольвейг» – слишком маленькая, но если есть хороший трюм, то вполне…

– Брин, мне нужна твоя помощь. Проверь, пожалуйста, все публикации моего отца. И его первую книгу, и переиздание. Посмотри, упоминается ли там еще один Эдлунд.

– Тебя интересует его отец? Покойный профессор Эдлунд?

– Меня интересует Альберт Арвик Эдлунд. Я перезвоню.

Глава 17.Сага об Эдлундах

Мара обессилено опустилась на покрытый тщедушной травкой склон. Кончики пальцев стали ледяными, будто она долго держала их в сугробе. Альберт Арвик Эдлунд… Это имя вертелось у нее в мозгу зубной дрелью. Аррррвик… Выходит, Вукович права? И Мара совершенно не разбирается в людях? Но ведь дядя Альберт так добр… Так вкусно готовит… Но почему он наврал насчет рыбы? Нет-нет, это только гипотеза. «Большая Ингрид» похожа на айсберг. Белоснежная, вычищенная с такой любовью… Даже Густав с меньшей нежностью относился к «Сольвейг», а та была исправной и верной рабочей лошадкой… «Большая Ингрид»… Судно, названное в честь матери. Разве на нем можно похищать будущих матерей? А если пробраться и проверить? Нет, даже и думать не стоит! Человек пустил ее в свой дом. Ее родственник. Говорят же, что кровь – не вода. И если только он поймет, что Мара подозревает его в таких ужасах… Нет, надо дождаться сигнала от Брин.

Что-то кольнуло девочку в плечо, она вздрогнула. Так глубоко ушла в свои мысли, что даже не заметила, как к ней подлетел черный ворон. А он уже устроился у нее на плече, словно она какая-нибудь ведьма, и пристально смотрел своим блестящим глазом. Потом легонько тронул клювом ее щеку.

– Я уж думала, ты вернулся в Иллуаасак, – сказала она, не в силах выдавить из себя улыбку.

Ворон, разумеется, молчал.

– Как было хорошо без ваших предсказаний… – Мара взглянула на россыпь разноцветных домиков у подножья горы.

Вон в том, желтом, сейчас спит дядя Альберт. Кто он? Добрый дядюшка, который всегда рад гостям? Или тот, кто пятнадцать лет лелеял план мести? И за что? Было ли ему, за что мстить?

– Зебра и правда была знаком, – сообщила девочка своему молчаливому другу. – Представляешь, тебе пришлось пролететь кучу километров, чтобы расшифровать сигнал одной исландской зануды. Вот только что мне теперь с этим делать…

Ворон уцепился клювом за капюшон ее толстовки и дернул.

– Ты что, собрался перевоплотиться? – нахмурилась Мара, но кофту все же сняла и отвернулась.

– Разве я мог улететь, не узнав, зачем отец передал тебе послание? – Имагми замотал ее толстовку вокруг бедер и уселся рядом.

– Можешь оставить ее себе, – Мара с грустью посмотрела на розовую вещицу, которую ей когда-то купила Вукович.

Да, слишком девчачья, но ведь подарок… Нет, больше она ее не наденет. Ни-ког-да.

– Так кто умер? – участливо поинтересовался Имагми.

– В смысле?

– У тебя траурный вид. Зная европейские традиции, могу предположить, что ты разговаривала с похоронным бюро.

Он издевался. И как такой несерьезный человек может стать шаманом? Что подумают его соплеменники, если во время какого-нибудь ритуала он рассмеется с бубном в руках?

– Я не знаю, что делать, господин ангакук. Может, вызовем духов и спросим совета у них?

– А вот про духов не шути, – брови Имагми сошлись на переносице.

– Про духов нельзя, а про смерть можно?!

– У нас будет философский спор, или ты все же скажешь, что стряслось? – он обхватил колени руками.

Даже для инуита ветер был холодный.