След орла

– А вот это лучше спросить у него. Может, он судит о других по себе? Может, его эксперименты настолько жестоки, что он бы предпочел уберечь от них свое дитя?

– Благодарю вас, сэр, – Мара тоже поднялась за стула.

– За что?

– За ваш визит. Мисс Вукович говорит, что именно так следует завершать разговор с важными шишками.

– Постой, так что ты решила?

– У меня есть опекун, и решения принимать ей.

– Неужели ты не хочешь, чтобы твоего отца отпустили пораньше?

– А его и так отпустят. Потому что он невиновен, – и Мара вышла из кабинета прежде, чем английский лорд успел что-либо сказать.

Однако прошлая неделя, другая, но от Эдлунда по-прежнему не было никаких вестей. Уже вернулся из Бразилии Нанду, прилетел из Канады Джо, началась подготовка к дню летнего солнцестояния, а Линдхольм так и оставался сиротой без директора. И Мару начала глодать совесть. Вдруг и правда помощь Уортингтона не помешала бы? Может, лучше было согласиться на пару исследований, чтобы навестить профессора?

С этими сомнениями девочка наведалась к мисс Вукович. Но та ее успокоила.

– Ты все сделала правильно, – сказала она, прервав рассказ своей подопечной.

– Вы что, подслушивали? – подозрительно нахмурилась Мара.

– Не тебе одной интересно, что происходит в кабинете директора, – улыбнулась хорватка. – Не переживай, я подниму свои связи, и мы навестим его. На днях, обещаю. Только немного разберусь с организационными делами.

Но организационных дел навалилось еще больше. Их повлекла за собой новость, которая долго не укладывалась в головах обитателей пансиона. Временным директором назначили Найджела Смеартона.

В холле, где всех учеников собрали для торжественного объявления, еще никогда не бывало так тихо. Мара потянулась к Брин и уточнила шепотом, не послышалось ли ей. И не оглохла ли она, потому что никто не смеется над шуткой. А профессор Смеартон тем временем вышел на видное место, всеми силами изображая радостное удивление. Лоснился и пыжился, как актер на церемонии Оскар. Но ему никого не удалось обмануть, расшаркиваясь перед сдержанной мисс Вукович: белел накрахмаленный воротничок его любимой парадной рубашки, из кармана коричневого твидового пиджака торчали начищенные часы. Мара была готова поспорить и на планшет, и на телефон вместе взятые, что противный старикан заранее готовился к назначению.

Найджел Смеартон был из тех, кто любит  поупражняться в ораторском искусстве. Он долго и нудно рассусоливал про невероятную честь, оказанную ему департаментом образования, и про то, что профессор Эдлунд, несомненно, вот-вот вернется и займет свое законное место. Тут Мара не удержалась от бурных аплодисментов, и на мгновение с физиономии Смеартона сошла личина эдакого дедушки-добряка, который сел читать вечернюю сказку внукам, и он нехорошо глянул на нее поверх своих маленьких очков без оправы.

Мару разрывало от негодования. Неужели Уортингтон решил так изощренно ей отомстить? Но Сара казалась искренне удивленной, а уж она первая была бы в курсе… Да и сэр Чарльз вряд ли снизошел до плебейских дрязг. Мало ли, кто там кого не любит… И кто кому ставит шестерки… Может, просто британцы везде протаскивают друг друга? Что Уортингтон, что Смеартон – две заносчивые задницы. Ясно же, что из них вышли бы друзья не разлей вода. Или они уже дружат? Ну, к примеру, ели овсянку из одной тарелки или каждое утро играли в крикет?  Но Маре-то за что такое наказание? Он же отчислит ее за первую же оплошность! Или сгноит в самых страшных наказаниях. Что он может придумать? Заставит полировать серебро? Вытирать пыль со своей коллекции фигурок из слоновой кости? Или попросту выдаст швабру и отрядит в постоянные помощники к уборщице миссис Чанг?

Мара хотела поговорить с мисс Вукович, но ту уже обступили со всех сторон другие учителя. Все были уверены, что если что случится, директорские обязанности возложит на себя завуч, чем она, собственно, и занималась последние пару недель. Да что там, она всегда тащила на себе пансион, пока Эдлунда метало от науки к новым педагогическим находкам. И тут вдруг Найджел Смеартон, который не имел к администрации ни малейшего отношения… Выглядело подозрительно.

Брин озвучила это первой.

– Вы же понимаете, в чем тут дело? – заговорщически прошептала исландка друзьям, когда они оказались на улице.

На Линдхольме потеплело, и вся компания, – Мара, Нанду, Джо и сама Брин, – медленно возвращались к своим домикам. Гулять бы им не позволили браслеты, поэтому с маршрута они не отступали. Но никто ведь не уточнял, с какой именно скоростью надо передвигаться. Поэтому они шли мелкими шагами, да еще и останавливались через каждые два метра.

Июнь принес солнечную погоду. Вечернее небо было нежно-розовое, как клубничный молочный коктейль, а одно-единственное крошечное облако, будто случайно испортившее картину, сиротливо пряталось за маяк. Цвели липы.

– Очередная теория заговора… – Нанду звонко хлопнул себя по лбу.

– Нет, ну в самом деле! – продолжала Брин. – Обвинения Эдлунда, Смеартон… Теперь все встало на свои места.