След нумизмата

После армии карьера его развивалась равномерно и гармонично: из официантов он быстро перебрался в метрдотели, затем менял рестораны, каждый раз на более престижный, и к тридцати годам уже вовсю прислуживал иностранцам. Было это еще в те годы, когда на каждого приезжего из-за бугра смотрели или как на живого бога, или как на шпиона.

Вскоре Ерхов пошел на повышение не только фигурально, но и физически. Евгений Михайлович поднялся на этаж выше и стал управляющим той самой гостиницы, где ранее заведовал рестораном. На новой должности он оказался словно патрон в казеннике. Более педантичного и въедливого управляющего "Интурист" не помнил ни до, ни после Ерхова. Горничные с ужасом впоминали этого с виду веселого и жизнерадостного человека. Колобок -- такую он заслужил кличку, не кричал и не ругался, но мог довести человека до истерики своим особым, язвительно-ласковым методом воспитания.

-- Нет, милая, -- говорил он молодой горничной, показывая на только что застеленную ею постель, -- так вы можете заправлять у себя дома, после бурной ночки с десятком грузин. Мне же нужна абсолютно идеальная поверхность, примерно такая, как ваша попка или мозги без единой извилины в вашей хорошенькой черепушке.

Позапрошлый год сложился для Ерхова очень неудачно. Он только-только перешел управляющим в едва ли не самую престижную гостиницу Москвы "Балчуг", но буквально через месяц без предварительных болей отказало сердце. В тот день он, как обычно, собирался на работу, вышел в прихожую, и тут паркетный пол словно рванулся ему навстречу, гася последние признаки сознания.

Удивительно, но уже через год после инфаркта Ерхов чувствовал себя прекрасно, никаких болей в груди, никакой одышки. Но возвращаться на прежнюю хлопотную должность он опасался. Можно было спокойно уйти на покой, живя на проценты с нажитого за долгие годы капитала. Фундамент этого благосостояния Евгений Михайлович заложил задолго до перестройки. Двое детей были выращены и воспитаны на чаевые, полученные еще в пору ресторанной деятельности. А в свой гостиничный период Ерхов занимался продажей сувениров и антиквариата, да настолько ловко, что ни разу не попал в поле зрения соответствующих органов. Загородный дом заслуженного метрдотеля, хотя и уступал в размерах и роскоши "розовому замку" Балашовых, но был построен еще в середине восьмидесятых. Огромная квартира в самом центре Москвы, недалеко от Кремля, казалась просто нашпигованной антиквариатом. Что еще нужно человеку для заслуженного отдыха? Живи -- не хочу!

Но нет, Ерхов скучал. Философия прислуги не давала ему жить спокойно, и, когда Анна Марковна предложила ему должность управляющего ее новым домом, Ерхов с радостью согласился. Они познакомились в "Президент-отеле", на рауте по случаю встречи Альберта Гора с российскими бизнесменами. Балашову сначала привлекли чисто внешние данные одного из распорядителей встречи, а потом она оценила и деловые качества Ерхова, его профессионализм и чувство юмора. Для начала она попросила его обучить для своей квартиры пару горничных. Несколько смешных историй из жизни заезжих звезд, поведанных Евгением Михайловичем "мадам", окончательно покорили жену финансиста.

-- Нет, Евгений Михайлович, -- проворковала Балашова, под ручку провожая аса сферы обслуживания до дверей, -- вот уговорю Витю построить большой дом, так вы у меня будет дворецким. Как вы, согласны?

-- На все воля Божья, Анна Марковна, -- целуя ручки даме, отшутился тогда Ерхов. -- Даст указание Господь -- сам прибегу, а не даст, -- он развел руками, -- на аркане не затянете.

Указание от верховных сил в виде инфаркта было получено, и вот теперь личный метрдотель, мажордом и дворецкий мадам Балашовой с ужасом прислушивался к непонятным для него звукам. За короткое время службы у Балашовых Ерхов хорошо изучил своих хозяев. В отношении самого финансиста он был как-то спокоен. Виктор Александрович ко всем бытовым проблемам относился с равнодушием глухого в опере. Зато жена его до сих пор с содроганием души и тела вспоминала тараканов, что жили в первой их квартире двадцать лет назад.

"Это тараканы, а если она увидит крысу?" -- ужаснулся Ерхов.

В коридоре появились две молодые девицы с одинаковыми пластиковыми лейками в руках.

-- На втором этаже все, Евгений Михайлович. Пойдем дальше?

-- Да, теперь в зимний сад, там, поди, уже все пальмы высохли.

Все трое поднялись наверх, а Силин, не услышав из уст двух прелестных щебетуний ничего существенного, пополз по своему коробу обратно. Некоторое время спустя от задремал, но сразу очнулся, лишь только услышал внизу тяжелые мужские шаги. Они остановились где-то совсем рядом, затем тонко скрипнула дверь "темнушки", и тот же самый голос, что звучал раньше вместе с женскими, произнес слова, заставившие Силина замереть и затаить дыхание:

-- Вот здесь нашли эту крысу.