След на афганской пыли

Тишину нарушил приглушенный щелчок зажигалки. Тусклое пламя на мгновение осветило бледное лицо десантника и циферблат часов. Сержант погасил пламя и прислонился к борту грузовика. Десантника клонило в сон. Его веки слипались сами собой, хоть вставляй в глаза спички. Но дремать на посту не положено. Поэтому ему периодически приходилось взбадривать себя. Он то напрягал все мышцы, то расслаблял, делая статическую гимнастику. Однако таких «инъекций» против сна хватало ненадолго, обмануть уставший организм сложно. Не проходило и пяти минут, как сонливость вновь брала верх над искусственно вызванной бодростью. Сержант по опыту знал: стоит продержаться еще около получаса, и само собой придет «второе дыхание». Но тут еле слышный шорох, раздавшийся в близкой темноте, привел его в чувство. Сонливость как рукой сняло.

Перехватив автомат, постовой неторопливо пошел на звук. Пройдя между деревьев, он подошел к кустам – именно за ними и раздался этот тихий шорох, природу которого предстояло выяснить. Десантник был почти уверен, что причина – небольшой зверек. Ничего более серьезного укрыться за такой бедной растительностью не могло. Медленно отведя ветку, сержант выбрался на край освещенного луной каменистого склона. Ни души. И тут тихий звук повторился, но уже за спиной.

Не успел сержант развернуться, как сбоку от него мелькнула тень. Противник сработал быстрее молнии, не оставив постовому никаких шансов уклониться. Резкий удар прикладом автомата по голове – и оглушенный десантник уже лежал на земле. Трое одетых во все черное талибов замерли, осмотрелись по сторонам и, убедившись, что нападение осталось незамеченным, отнесли оглушенного десантника в кусты.

С осторожностью представителей семейства кошачьих они подкрались к одному из «КамАЗов» и по одному ловко забрались в кузов, задернули полог. В темноте вспыхнули маленькие ручные фонарики. Напавшие не боялись быть обнаруженными – слабый свет не проникал сквозь плотную прорезиненную материю тента. Тонкие лучики фонарей нервно пробежались по ящикам, высвечивая надписи. Наконец лучи сошлись на большой картонной коробке с красным крестом и длинной латинской надписью. Такие же коробки стояли стопкой в углу. Главарь талибов сверился с бумажкой – надписи на ней и на коробках совпадали. Он знаком показал сообщникам погасить свет, перегнулся через откидной борт, прикрыл ладонью лампу фонарика и трижды нажал кнопку. Чуть заметно в темноте мигнула красным просвеченная ладонь. Это был условный сигнал. Почти сразу же у грузовика появились еще двое людей. На плечах они несли точно такие же коробки, которые лежали в кузове. Поменяв их местами с теми, что были в «КамАЗе», талибы аккуратно расправили за собой тент. Вновь осмотрелись: вокруг никого не было. Лишь там, где белела подсвеченная пламенем костра палатка, виднелись силуэты участников миссии. Они продолжали беседовать, даже не подозревая, что в сотне метров от них лежит без сознания их товарищ.

* * *

У входа в палатку на небольшом переносном мангале, установленном на плоском камне, шипели на шампурах золотистые куски баранины. Стекающий по ним жир крупными каплями падал на угли. Подымающийся к небу ароматный дымок приятно щекотал ноздри. Окажись сейчас в палатке заядлый вегетарианец, наверно, даже он не сдержался бы и отведал приготовленную на углях баранину.

Из-за полога палатки слышались голоса Бортоховой и пострадавшего британского сержанта. Медика миссии все-таки разбудили.

– Как вы себя?..

Ольга вдруг замолчала, споткнувшись на непереводимом для нее слове. Как она ни старалась, но ее скудных знаний в английском было явно недостаточно, чтобы общаться с британцем даже на самом простом уровне.

– О’кей? – неожиданно нашлась она.

– Да, – улыбнулся сержант.

– О’ кей. Можешь…

Сержант не стал дожидаться, пока женщина подыщет нужное слово, и, приложив некоторое усилие, пошевелил пальцами больной ноги. Бортохова кивнула и, промокнув в спиртовом растворе бинтовой тампон, стала промывать раны. По выражению ее задумчивого лица было видно, что она снова хочет что-то спросить.

– Щиплет, щиплет, но все о’кей. – Сержант несколько раз наморщил лоб и улыбнулся, дав понять, что боль терпимая.

Женщина вновь кивнула и помахала рукой у своего лица, объясняя британцу, что ей жарко.

– Да, – понимающе замотал головой британец.

В палатке действительно стояла настоящая жара, а тут еще снаружи несло запахом печеного мяса и дымом. Женщина пробежалась пальцами по пуговицам и расстегнула белый халат. У сержанта чуть не отвисла челюсть. Прямо на него, выглядывая из-под розового лифчика, смотрели большие, словно перекачанные силиконом, груди. Они то резко вздымались вверх, то быстро опускались – женщина учащенно дышала.

– Ольга! – произнесла Бортохова.

– Дж-ор-дж, – чувствуя, как его лицо предательски краснеет, тут же ответил сержант.

– Как Буш? – И женщина тихо засмеялась.