След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше

— Приношу свои нижайшие извинения, сударь, — сумел выговорить Эмансипор. — В том, что я пьян, я виню свое горе. А в том, что у меня сломан нос, я виню деревянный столб или, может, булыжники.

— Горе?

— Скорблю по поводу ужасной личной трагедии, сударь.

— Какое несчастье. Ладно, заходите, господин Риз.

Комнаты за дверью занимали четверть верхнего этажа. Их роскошную обстановку составляли две большие кровати с балдахинами, накрытые мятыми простынями, письменный стол с выдвижными ящиками и кожаной подушечкой для локтей, а также низкий табурет перед ним. Стены украшали скверные фрески, вделанные в дешевые панно. Слева от стола находился большой платяной шкаф, с открытыми дверцами и пустой внутри. Возле него располагался вход в ванную, отгороженную расшитой бисером занавеской из мягкой кожи. Вдоль стены выстроились четыре потертых дорожных сундука высотой по грудь; лишь один из них был открыт, и в нем виднелась превосходная одежда в иноземном стиле, висящая на железных вешалках. Больше в комнате никого не было, но в ней ощущалось присутствие кого-то еще, что подтверждалось смятой постелью. Единственным по-настоящему странным предметом в комнате был кусок серого сланца величиной с тарелку, лежавший на ближней кровати. Хмуро взглянув на него, Эмансипор вздохнул и одарил незнакомца безмятежной улыбкой; тот спокойно стоял возле двери, уже закрытой и запертой на засов.

«Высокий. Легче будет притворяться, что кланяешься».

— Кто-нибудь может вас рекомендовать, господин Риз?

— Да, конечно! — Эмансипор вдруг обнаружил, что беспрерывно кивает. Он попытался перестать, но не смог. — Моя жена, Субли. Мы вместе уже тридцать один год…

— Я имею в виду вашего прошлого работодателя.

— Он умер.

— Тогда того, кто был до него.

— Тоже умер.

Незнакомец приподнял узкую бровь:

— А до него?

— Умер.

— А еще прежде?..

— А до этого я был рулевым на торговом корабле «Морская пена». Двадцать лет ходил в Стигг по Кровавому проливу.

— Ага… и где теперь этот корабль и его капитан?

— Затонули на глубине в шестьдесят морских саженей у Ридрийской отмели.

Вторая бровь незнакомца последовала за первой.

— Весьма впечатляюще, господин Риз.

Эмансипор моргнул.

«Как, интересно, у него получается фокус с бровями?»

— Да, сударь. Они все были прекрасные люди.

— И вы… каждую ночь скорбите по этим потерям?

— Прошу прощения? Нет, сударь, конечно нет. Только изредка, да и то днем. Вот так-то. Бедняга Балтро был достойным человеком.

— Балтро, говорите? Уж не тот ли это торговец Балтро, ставший последней жертвой безумца, который рыщет ночью по городу?

— Он самый. Я, сударь, последний, кто видел его живым.

Брови незнакомца поднялись выше.

— Естественно, не считая убийцы, — добавил Эмансипор.

— Естественно.

— Никто на меня никогда не жаловался.

— Это я уже понял, господин Риз. — Хозяин дома развел руками, показывая одной из них на табурет возле стола. — Прошу садиться, а я тем временем опишу круг обязанностей, каковые возлагаются на моего слугу.

Эмансипор снова улыбнулся, а затем подошел к столу и сел.

— В объявлении сказано, что предполагаются поездки?

— Это вас беспокоит, господин Риз? — Незнакомец встал в изножье одной из кроватей, вновь сложив руки на поясе.

— Вовсе нет. Для меня это скорее стимул, сударь. Сейчас, когда моря успокоились и более не взимают кровавую жатву, я тоскую по брызгам морской воды, кренящейся палубе и качающемуся горизонту. Вверх и вниз, крен на правый борт… Что-то не так, сударь?

Незнакомец нервно переступил с ноги на ногу, и его без того бледное лицо слегка посерело.

— Нет, все хорошо. Просто я предпочитаю путешествовать по суше. Как я понимаю, читать вы умеете? Или кого-то наняли для просмотра объявлений?

— О нет, я умею читать, сударь. У меня к этому талант. Могу читать по-минорски, по-клептски, по-стиггски — научился по картам, сударь. Наш лоцман слишком уж любил медовуху…

— А писать на этих языках вы тоже умеете?

— Да, сударь. И читать, и писать. Да что там, я даже по мелл’зански читать умею!

— В смысле, по-малазански? Вы имеете в виду Малазанскую империю?

— Ну да. Правда, мы здесь называем ее Мелл’занской.

— Понятно. Скажите, господин Риз, а вы не против работать по ночам и спать днем? Как я понимаю, вы женаты…

— Меня это вполне устраивает, сударь.

Незнакомец нахмурился, затем кивнул:

— Что ж, прекрасно. Ваши обязанности включают решение повседневных вопросов, связанных с путешествиями. Оплата проезда, договоренности с портовыми властями, поиск соответствующего нашим потребностям ночлега, забота о том, чтобы наша одежда всегда была чистой, благоухающей и свободной от паразитов, и так далее — вы уже занимались раньше чем-то подобным, господин Риз?

— И этим, и даже хуже — в смысле, даже в большем объеме, сударь. Еще могу чистить и подковывать лошадей, чинить снасти, шить, читать карты, ориентироваться по звездам, вязать узлы, плести веревки…

— Да-да, прекрасно. Теперь что касается оплаты…

Эмансипор любезно улыбнулся:

— Я дешево стою, сударь. Дешевле некуда.

Незнакомец вздохнул: