След крови

Питер усмехнулся, и глаза его блеснули в свете фонаря. Он никогда не чувствовал в себе столько сил. Все его тело напряглось. Он не намеревался разочаровывать человека тот хотел вервольфа в шкуре, его он и получит. Зубы и когти собьют его наземь. Передвигаясь к концу балки, он обратился и, планируя в воздухе, приземлился всеми четырьмя лапами на спину человека, стоявшего внизу.

Сцепившись, они с грохотом повалились на пол.

На одно краткое мгновенье Марк Уильямс почувствовал удовлетворение, увидев существо, свалившееся с сеновала. Он рассчитал реакцию животного правильно, до мельчайших подробностей. За исключением того, что не подумал о сеновале или не осознал в точности, с чем может столкнуться.

Оказавшись теперь в ужасающем положении, он отбивался как безумный. Однажды ему довелось быть свидетелем того, как немецкая овчарка убила взломщика сейфов, схватив его сзади за шею и перебив его позвоночник. С ним такого не должно случиться. Он чувствовал, как когти сквозь тонкую ткань рубашки рвут его кожу, тяжелое дыхание проникало в уши. Он изловчился, повернувшись, и ему удалось засунуть локоть между открытых челюстей, свободной рукой бешено нащупывая на земле упавшее ружье.

Ураган откинул назад голову, отпустил руку человека и потянулся зубами к внезапно открывшейся шее противника

Марк видел свою приближающуюся смерть. Затем он понял, что зверь колеблется.

«Черт бы тебя подрал, человек. Я не могу так просто вырвать горло какому-то парню! Что я делаю?» Внезапно жажда крови исчезла.

Совершенно растерявшийся, Ураган с тяжелым глухим звуком ударился о землю и попытался встать на ноги. Покрытие пола разошлось под его левой задней лапой. Стальные челюсти капкана захлопнулись.

Щелчок, крик боли и страх, соединившись в одно целое, заставили Марка медленно подняться на колени. Он улыбнулся, увидев, как рыжий волк сражается с капканом, извиваясь и рыча в паническом усилии освободиться. Его улыбка становилась все шире по мере того, как рывки обезумевшего зверя слабели, и, наконец, задыхаясь, создание свалилось на пол.

«Нет! Пожалуйста, не надо!» Он не мог обратиться до тех пор, пока его нога оставалась зажатой в капкане. Она болела. Как же ему было больно! Он чуял запах собственной крови, собственного ужаса. «Я не могу дышать! Как больно!»

Смутно соображая, Ураган все же понимал, что капкан — наименьшая из бед, что приближающийся человек, оскаливший зубы, представлял гораздо большую, смертельную опасность. Он скулил, его передние лапы отчаянно скребли землю, но он не мог встать на ноги. Голова его отяжелела, и ему не удавалось eе поднять.

— Я все же поймал тебя, сукин ты сын. — Отрава была надежная. Марк радовался, видя, что не зря потратил деньги. Вздрагивая от боли, он дотронулся до плеча, и рука его окрасилась кровью. Тщательно сохраняя дистанцию на всякий случай, он сплюнул на пол. — Надеюсь, что тебе дьявольски больно.

«Быть может… если я зарычу… они услышат меня… »

Затем начались конвульсии, и было уже слишком поздно.

15

— Я не знаю! В последнее время он вел себя так странно!

Стюарт и Надин обменялись взглядами поверх головы Розы. Надин открыла было рот, чтобы заговорить, но выражение на лице мужа заставило ее передумать. Сейчас было не до объяснений.

— Роза. — Селуччи вышел из кабинета и быстро прошел через кухню, встав прямо перед девушкой. — Это очень важно. С кем, кроме членов семьи, Вики, мистера Фицроя и меня самого, Питер сегодня разговаривал?

«Он что-то знает, — подумал Генри. — Надо же было мне проявить идиотское благородство и позволить ему подойти к телефону».

Роза помрачнела.

— Да, он разговаривал с механиком из гаража, с доктором Диксоном, с доктором Ливайн — той, кому доктор Диксон собирается передать когда-нибудь свою практику, она как раз была у него; потом с миссис Вон Тоум, соседкой доктора, и с кем-то, кто проезжал по дороге, когда мы чинили изгородь, только я не видела с кем.

— А машину ты видела?

— Да, она была черною цвета, с золотой отделкой и со спицами из фальшивого золота на колесах. — Нос у нее сморщился. — Шикарно навороченная, в общем. — Когда Роза увидела реакцию Селуччи, ее лицо снова стало мрачным. — Это тот, о ком вы ожидали услышать, верно? — Девушка подошла к нему, верхняя губа ее поползла вверх, обнажая зубы. — Где Питер? Что случилось с моим братом?

— Я думаю, — решительно заявил Стюарт, подходя к племяннице, — будет лучше, если вы расскажете нам все, что знаете.

Только Генри имел некоторое представление о конфликте, который раздирал сейчас душу Селуччи, однако никоим образом этому человеку не сочувствовал. Выбор между законом и справедливостью для него мог быть только в пользу последней. Он видел, как напряглись мускулы на спине человека, и слышал, как ускорялось его сердцебиение.