След хищника

— Видите, — сказала она, — так всегда, одно доброе слово... и что-то внутри меня тает. Я пытаюсь... я честно пытаюсь вести себя пристойно, но понимаю, что я просто ломаю комедию... что под всем этим бездна... и оттуда является всякое, вроде плача без причины, как сейчас.

— Ваша сцена, — сказал я, — достойна «Оскара».

Она сглотнула комок в горле, шмыгнула носом и смахнула слезы.

— Попси такая добрая, — сказала она. — Я так часто останавливаюсь у нее. — Алисия помолчала. — Она никогда не скажет «прекрати» или «соберись», но я понимаю, когда она это думает. Если бы я смотрела на себя со стороны, у меня в голове, думаю, тоже вертелись бы такие словечки. В смысле, она, наверное, думает, что вот я, целая и невредимая, и что я должна быть за это благодарна, радоваться жизни, не хандрить, веселиться и прыгать.

Мы медленно подошли к стойлу и заглянули в темное его нутро, где дремал его обитатель, привалившись к стене бедром и время от времени прядая ушами.

— После Вьетнама, — сказал я, — когда пленные возвращались домой, было очень много разводов. Это было не так, как после войны в Европе, когда жен отдаляла от мужей сама жизнь, — для мужчин же время стояло. После Вьетнама было по-другому. Те пленники очень много выстрадали, а возвращались они к семьям, которые ждали, что они будут радоваться освобождению.

Алисия оперлась руками на низкую дверь стойла — ей по пояс — и смотрела на неподвижную лошадь.

— Эти женщины пытались быть терпимыми, но многие из мужчин были слабы, рыдали на людях, легко обижались... и выказывали постоянные симптомы душевного надлома. Их не могли исцелить гамбургеры и кока-кола, как и работа в офисе с девяти до пяти. — Я поиграл с задвижкой двери. — Многие из них с течением времени излечились и вернулись к нормальной жизни, но даже и они признавались, что в течение многих лет их мучили кошмары и что они никогда не забудут подробностей своего плена.

Чуть помолчав, она сказала:

— Я же не была военнопленной.

— Одно и то же. Вы были захвачены врагом не по своей вине. Вы не знали, когда вас освободят, и освободят ли вообще. Унижение... лишение свободы воли... зависимость от врага в еде. То же самое, только еще хуже, поскольку вы были в изоляции.

Она на мгновение опустила кудрявую головку на сложенные руки — Единственное, что они дали мне по моей просьбе, так это тряпки... и я просила... просила... — Она сглотнула слезы. — Ведь тело живет в своем ритме, даже если человек заточен в палатке.

Я молча обнял ее за плечи. Есть такие вещи, с которыми мужчина даже и в плену не сталкивается. Она тихонько заплакала, судорожно всхлипывая и давясь, и через некоторое время просто сказала:

— Спасибо.

— В любое время, — ответил я. И мы пошли вдоль стойл, понимая, что впереди еще долгий путь.

Глава 7

Сидеть на телефоне денно и нощно — дело важное, поскольку у похитителей свое расписание. Дежурный всегда партнер, а не наемный работник. Это делается как ради секретности, так и из-за безопасности. Экс-шпионы боялись, как бы за каждым секретарским столом не оказался вражеский агент, и проверяли всех кандидаток на должность уборщицы.

Эта воскресная ночь выдалась спокойной. Было всего два звонко — один от партнера из Эквадора, который обнаружил, что местная полиция была обязана внести долю в выкуп, насчет которого он вел переговоры, и спрашивал, что скажет на это фирма. Второй звонок был от Торопыги, который хотел получить копию списка предосторожностей, который мы составили для «Дюк ойл». Я отметил и спросил:

— Но ведь у «Дюк ойл» наверняка есть своя копия?

— Ее сперли похитители, — отрезал Торопыга. — Или подкупили секретаршу, чтобы она им его дала. Короче, список пропал, менеджер похищен как раз тогда, когда в его расписании было самое, слабое место, и я думаю, это не совпадение.

— Вышлю с курьером прямо сейчас. — И посмотри, кто сейчас свободен, чтобы приехать ко мне. Дело будет долгое. Спланировано все было тщательно.

Пришли мне Дерека, если сможешь. И... считай, что тебе повезло, что меня на месте не было, иначе я вышиб бы тебя из-за Болоньи.

— Да уж, — улыбнулся я.

— Я еще вернусь, — мрачно сказал он. — Спокойной ночи.

Я принял еще один звонок в девять утра, на сей раз от главы синдиката «Ллойдз», который страховал людей и фирмы от похищения. Большая часть наших дел поступала прямо от синдиката, поскольку условием страховки ставилось то, что прежде, чем согласиться выплатить выкуп, клиенты «Ллойдз» должны были звонить нам. Синдикат считал, что мы сможем сбить цену, что снижало и его собственные денежные обязательства. А мы, со своей стороны, рекомендовали его фирмам, просившим у нас совета по защите.

— На Сардинии похитили двух молодых англичанок, — сказал агент. Муж одной из них застраховал ее от похищения на время двухнедельного отпуска, поскольку сам с ней не поехал, а теперь он насел на нас. Похоже, что это было и вправду не запланировано — просто они оказались не в том месте и угодили в засаду. Короче, муж просто обезумел и хочет выплатить все, что они просят, прямо сразу, так что не могли бы вы прислать кого-нибудь?