След «черной вдовы»

Он еще раз взглянул на телефонный номер, будто запоминая, а потом закрыл и засунул записи в груду таких же исписанных и обтрепанных по краям бума­жек, которым была от рождения, поди, сотня лет, не меньше.

Возвратившимся ребяткам сказал, что у него наме­тились кое-какие личные планы, и он сегодня постара­ется их осуществить. А помощь ему не нужна, и они те­перь могут отдыхать — до завтра, когда он скажет, что и как надо будет делать дальше. Сам же, проводив их взглядом из окна, быстро собрался и «отчалил» в на­правлении собственного дома на Енисейскую улицу, где собирался, по старой памяти, тщательно пригото­виться к встрече со своим давним агентом.

Времени до встречи оставалось еще немало, и Гряз­нов отдохнул, потом принял душ, выпил рюмку и плот­но закусил, чтобы после можно было пить, не боясь, и стал одеваться. Из дома он вышел совершенно преоб­раженным. Даже Саня Турецкий, окажись он вдруг ря­дом, не сразу бы признал в этом сером, приземистом незнакомце в плаще и кепочке, надвинутой низко на лоб, своего давнего друга. Умел в нужный момент корен­ным образом преображаться профессиональный сы­щик, пусть он носил генеральские погоны, а место ра­боты у него было, как говорится, сидячее. Но погоны остались дома — на вешалке, где висел милицейский мундир. А в пивной бар, что возле метро «Щелковс­кая», ехал теперь пожилой, заметно уставший человек, и на темном, одутловатом лице его всякий опытный наблюдатель без труда обнаружил бы следы бурной и наверняка неправедной в прошлом жизни.

Самсон — так звали его агента. Он был наполови­ну грузин, наполовину русский и уже несколько лет имел в Москве свой относительно некрупный бизнес в тор­говле иномарками. Конечно, он при этом постоянно нарушал законы, но исправно платил своей официаль­ной «крыше» в ГИБДД Западного административного округа столицы. А генерал Грязнов, естественно, знал об этом, как и о каждом конкретном соучастнике, вре­мя от времени суровой рукой высшего руководства Главного управления ГИБДД «наводил порядок», изыс­кивая возможности для примерного наказания наибо­лее дерзких и оборзевших «стражей закона», но так, чтобы никакое подозрение даже и не его аген­та. Самсон ему дорогого стоил.

Агент всегда лицо зависимое — это аксиома. Но Грязнов старался не обижать и уж тем более не уни­жать своих подневольных, в общем-то, помощников, зная, чем грозит им в конечном счете тайная связь с «ментовкой», если о ней узнают преступники. Не давил он и по мелочам, также понимая, что его гонорар, ког­да речь идет о людях, занятых в бизнесе, вещь, конеч­но, по большей части символическая. Другое дело, что его поддержка, необходимая помощь, на которую они всегда могут рассчитывать в трудную для себя мину­ту, — это уже не символика, а самая что ни на есть про­за жизни, причем суровая и беспощадная.

Вот и Самсона он «дергал» нечасто, а главным об­разом лишь тогда, когда возникала необходимость ра­зобраться с организаторами, а чаще исполнителями криминальных операций с перегоняемыми в Россию иномарками и последующим оформлением их через целый ряд подставных лиц. Одно из таких обвинений, кстати, выдвигалось и против папаши Вампира —

Геннадия Ивановича Масленникова, пребывающего в настоящее время в питерских Крестах. Его страховая фирма, входившая в акционерную компанию «Норма», как раз и занималась главным образом иномарками. Из- за чего, возможно, и разгорелся весь сыр-бор.

—  Гамарджос, уважаемый, — негромко приветство­вал лысого плотного мужчину Вячеслав Иванович, ог­лядывая небольшой стол, заставленный не убранными еще тарелками с остатками пищи.

—   Прошу, дорогой, — тоже не называя Грязнова по имени, приветливо указал рукой на соседний стул мужчина. — Я неожиданно освободился пораньше и решил немного поужинать, не возражаешь? — И он взял хорошо уже початую бутылку коньяка, чтобы налить и Вячеславу Ивановичу.

Грязнов не стал возражать, заметив только:

—  И правильно сделал. Я оплачу, ты знаешь... — А сам подумал, что Самсон все-таки Никакой уже не гру­зин, а превратился в обыкновенного российского ха­лявщика. Но работал он исправно и потому — Бог ему судья.

Выпили, и Вячеслав Иванович стал негромко рас­сказывать, какие проблемы его в настоящий момент волнуют. С агентом можно было не темнить, и он выска­зал свои подозрения, что торговлей интересующими его японскими мотоциклами занимаются люди из питерс­кой, так называемой псковской, организованной пре­ступной группировки. Назвал и Масленникова-старшего как организатора всего процесса, и его сынка, подо­зреваемого в недавней громкой акции в Москве. Сам­сон, конечно, и знал кое-что, и тем более слышал. Вот и требовалось срочно отыскать концы. А для этого надо было провести тонкую, почти незаметную, уж во вся­ком случае не вызывающую никаких подозрений рабо­ту с собственными кадрами, которым наверняка извес­тно многое.