След «черной вдовы»

Тут следовало отметить еще несколько важных фак­тов. Дело в том, что матерью Максима была старшая сестра Виктора Нестерова — Галина Михайловна, жен­щина с жестким и суровым характером. С родным бра­том у нее всегда были отношения натянутыми — поче­му, Светлана так и не узнала. Галина Михайловна, ко­торую она, естественно, знала, поскольку частенько ночевала в доме ее сына, относилась к брату с заметной неприязнью, но никогда не объясняла причины ее. Впрочем, по некоторым данным можно было и дога­даться. Это ведь именно Виктор создал в свое время российско-германскую фирму «Норма». Он, и никто другой, по настойчивой просьбе сестры обеспечил ра­ботой и ее мужа — Геннадия, и обоих сыновей — Мак­сима и Вадима. Но никакой благодарности не получил. Вероятно, Галина Михайловна посчитала такие дей­ствия прямой семейной обязанностью своего младше­го братца. Вероятно, напряжение росло, но тут на Мас­ленниковых посыпались, как из помойного ведра, не­счастья. Арестовали Геннадия за какие-то аферы со страховыми компаниями, входившими в холдинг «Нор­ма лтд». Затем сам Нестеров крепко дал по рукам стар­шему племяннику, вознамерившемуся было прибрать к рукам руководство холдингом и активно вербовав­шему себе сторонников. Наконец, во время ссоры меж­ду охранниками Виктора и отморозками Максима по­гиб Вадим. А в довершение ко всему, еще и Светлана демонстративно ушла от Максима к его дяде. Вот ког­да разразилась настоящая буря! Говорили, что Максим, которого его приближенные зовут не иначе как Вампи­ром — за бессмысленную кровожадность, поклялся ото­мстить так, как еще не мстил до него никто.

И налицо — результат...

Все-то бы оно так, да только следователей не остав­ляло ощущение, что события различной важности как бы специально, нарочно притянуты «за уши». Ну, хо­рошо, внутрисемейные конфликты понять можно, од­нако при чем здесь какая-то шахидка возле президентс­кого кортежа? Убийства президента германского бан­ка и главного бухгалтера «Нормы» объяснимы обо­стрившейся борьбой за власть, поскольку конкретно эти люди могли препятствовать планам Максима ее захва­та, но при чем тут российский консул в Германии? Не­ужели высокопоставленный дипломат убит только за то, что он родом из Петербурга, где проживает этот Вампир? Чушь какая-то. И тем не менее связь, видимо, была, но... пока не просматривалась.

Итак, подводя итоги многочасового допроса, сле­дователи могли сказать, что информация ими была по­лучена в некотором смысле исчерпывающая. Теперь требовалась тщательная ее проверка. Открытым оста­вался лишь один вопрос: что делать со свидетельницей? Куда ее девать? Где спрятать?

То, что у себя дома ей нельзя находиться без охра­ны, — это факт. А вот станут ли ее охранять люди Не­стерова, которые занимались этим до сих пор, далеко не факт. С какой стати? Наверняка Вампир, если убий­ство дяди — дело его рук, постарается перетянуть быв­ших сотрудников Нестерова на свою сторону. И ниче­го для этого не пожалеет, поскольку теперь-то он точ­но уже станет во главе компании. Если его что-то (или кто-то) не остановит. А месть параноидального манья­ка непредсказуема. Так что же? Продолжать прятать балерину здесь, на крохотной даче? И до каких пор? Месяц, два? Может быть, ей стоит тайно уехать в Пи­тер, к своей тетушке? Все-таки родная, заботливая душа рядом. Или временно тайно отъехать куда-нибудь за границу?

Но дело в том, что Светлане не подходил решитель­но ни один из предложенных вариантов. И потом, воп­реки собственным убеждениям, она почему-то вдруг посчитала, что со смертью Виктора исчезла и ее вина перед Максимом. О чем она в принципе может заявить открыто. Даже публично, если потребуется. И пусть только попробуют ее пальцем тронуть после этого! Наи­вность ее была ну просто восхитительной. Убеждения, конечно, выглядят иной раз и неплохо, но, если они не основаны на твердом знании жизненных реалий, может случиться крупный конфуз. Если не худшее. Мужики это знали, она, разумеется, нет и, кажется, не собира­лась этому учиться.

В конце концов остановились на том, что Филя пред­ложил ей в качестве охраны собственное частное агент­ство. Но при условии, что она будет подчиняться бук­вально всем требованиям, высказанным в ее адрес. Она удивилась, даже попыталась ухмыльнуться, представив себе, вероятно, в каком это виде ей могут быть выстав­лены требования, но тон и взгляд Филиппа не оставили ей никаких надежд на фривольные идеи, и Светлана несколько сникла, сообразив, что ей, кажется, в самом деле не остается ничего другого, как жить под плотной охраной. А значит, прощай всякая свобода. Светские рауты, где она привыкла блистать в своих изысканных нарядах, всякие шумные ночные тусовки, театры, кон­церты, салоны, шопинги и масса других необходимых в ее жизни мероприятий и развлечений. До тех пор пока Вампир не займет своего места на скамье подсудимых. А когда это случится, одному Богу известно. Но раз ничего иного ей не остается, придется, видимо, принять такое решение.