След "черной вдовы"

Это было давно, в раннем детстве, когда она с отцом гуляла в зоопарке. Ну гуляла в том смысле, что сидела на широких отцовских плечах, держась обеими руками за его шею, и с высоты своего положения, поверх голов других посетителей зверинца, наблюдала, как завтрака.1! большой полосатый тигр. Ему дали здоровенный кусок мяса, и он широко облизывал его своим языком, обнажая при этом острые клыки. Лизал — и ничего в том особенного. Но потом он вдруг шише над своим куском мяса, придвинул голову ближе к прутьям клетки и страшно посмотрел на зрителей. Нет, может, не очень уж и страшно, по… так пристально, что многие отшатнулись подальше, И кто-то громко сказал: «Это он для тебя — красивая зверюга в клетке, а ты дли него добыча, которую ему пока не достать…

Но он тебя запомнил!»

Вот это слово «запомнил» и запало в память Светки, маленькой еще девочки. И еще — жестокий, пронзительный взгляд зверя, брошенный им на недостижимую пока добычу…

Почему припомнилось? А ей тогда, в постели, на миг показалось, что она вновь оказалась рядом с тем тигром. Только на этот раз их не разделяли прутья крепкой клетки. Всего только одно мгновение, но она почувствовала, как у нее вдруг заледенела кожа между лопатками. И она тут же стала делать какие-то движения, притянула Максима к себе, задергалась под ним сжимая его ногами и всячески демонстрируя безумную, нахлынувшую на нее жаркую страсть. И проняла его в себя, и сделала все, чтобы он почувствовал себя половым гигантом, а своими пронзительными воплями, стонами и страстным визгом, суматошными, по целенаправленными движениями сильных рук и бедер, да и всего своего отлично тренированного тела заставила его выложиться полностью, что называется, до потери пульса. Ну и сама, конечно, почувствовала себя после такого комплекса упражнений на грани фола едва живой от безмерной физической усталости, а главное, полностью опустошенной душевно. Это позже она поняла, что тогда ею руководил и двигал подспудный животный страх… да, да, именно страх за собственную жизнь. И в те крайние минуты она занималась исключительно тем, что насыщала хищника, отвлекала его сознание от возникшего, вероятно, у зверя острого желания растерзать неожиданно подвернувшуюся жертву…

Больше она так с Максимом не рисковала, и все их дальнейшие постельные занятия носили, скорее, стандартный, даже в чем-то супружеский характер. Как говорится, тебе надо? Законное желание: отстрелялся — и пошел своими делами заниматься.

А в один прекрасный день Светлана вдруг четко осознала, что покровительство, которое оказывает ей Максим, не идет дальше обычных денежных подачек, камешков там, красивых тряпок: от-кутюр, ну и еще постоянных «выходов в свет».

Однако и на «светских мероприятиях» ода ощущала себя не героиней прекрасного романа, ка коей фокусируется внимание присутствующих, а всего лишь симпатичным придатком к денежному кошельку, обязанным своим присутствием рядом с «хозяином» повышать градусы его самомнения.

А когда возникла прекрасная возможность получить приглашение из Большого театра, для чего всего-то и требовалась небольшая поддержка со стороны мецената, Максим, только прослышав о такой перспективе, возмутился до крайности. Ну крики — это уже случалось, это она слышала, правда, чаще не по своему адресу, не хватало еще! Но тут он просто с цепи сорвался. Оказывается, он вовсе и не собирался отпускать ее. И ни о какой Москве речи тоже быть не может. Она нужна ему здесь, в Питере, нужна, как всякая антикварная вещь, за которую достаточно щедро уплачено. Отсюда — выводы: хочешь па волю — верни затраченные на тебя средства.

Вот где проявилась наконец истинная его натура! Но точку в их отношениях поставил даже и не сам факт этого разговора. Она нечаянно узнала от Максимова охранника, точнее, тот случайно проговорился, что ее друга, бойфренда и любовника — хозяина, одним словом, охранники между собой называют Вампиром. И не только они, большинство тех, кто имел с ним деловые, финансовые и прочие отношения.

Почему — Вампир, охранник так и не ответил. Он испугался своей проговорки и умолял Светку забыть сказанное, по дурости сорвавшееся с языка. Она пообещала, но с единственным условием: пусть все-таки назовет причину. Ответил, а куда было деваться? Назван Максим Геннадьевич так за свою кровожадность. За мерзкое отношение к другим. Не только к врагам, но даже и к своим.