След черной рыбы

Они тянулись еще некоторое время один за другим, когда неизвестный водитель неожиданно свернул к «Нахалстрою». Машины проскочили центр неряшливой площади с «парикмахерской Гарегина» и призывом наказать смертью убийцу рыбойнспектора и сделали два-три поворота. Тут Саматов его потерял.

Было темно. Тура прекратил преследование, выскочил из машины. У колонки какой-то старик набирал воду.

— Что это за улица? — спросил у него Тура.

— Это не улица. Второй тупик Чапаева…

— Я и не знал, что у Чапаева было два тупика, — подумал вслух Тура.

— Было, сынок. Может, даже гораздо больше. Как у каждого человека…

Тура еще несколько минут ходил по коротким кривым улицам.

Сарайчики. Гаражи. «Москвич» исчез.

Во дворе было темно. Садык Баларгимов поставил машину между сараем и гаражом. Хлопнул дверцей, вошел в дом.

В передней было темно, но в глубине квартиры горел свет, там не спали.

Баларгимов скинул мокрый пиджак, повесил на вешалку, снял халат.

Жена Баларгимова — женщина с открытым приятным лицом, пышной грудью, с русым тугим пучком на затылке, вышла в переднюю.

— Что случилось? — спросил Баларгимов.

— Там Джафар… Москва утвердила Умару расстрел. — Баларгимов помолчал, сказал:

— Опусти шторы. Один шакал за мной увязался. Сейчас, наверное, ходит под окнами. Ищет, где свет…

Жена ушла.

Баларгимов надел халат, вошел в комнату. Окна были уже занавешены. За столом сидел Джафар, не старый еще , но словно уже махнувший рукой на все, смертельно усталый человек. На нем был мятый изношенный донельзя костюм.

Увидев Баларгимова, Джафар поднялся. Баларгимов подошел к нему, ободряюще потрепал по плечу.

— Не все потеряно… Держись, я вытащу твоего сына оттуда…

Джафар готов был расплакаться.

— Неси все на стол, — сказал Баларгимов жене. — Мой старший брат приехал. Я сейчас…

Он пошел в ванную, включил газовую колонку, разделся, встал под душ.

Джафар был здесь же — братьев отделяла полупрозрачная занавеска.

— Теперь вся надежда на Верховный Совет… — Джафар хрустнул переплетенными пальцами. — Мы подали на помилование…

— Ты передал адвокату деньги, которые я дал? — Баларгимов с силой растирал мускулистое, с синими узорами татуировки тело.

— Передал. Он сейчас с Верой в Москве.

— Позвони ей. В Москве пусть адвокат не жмется. За свою работу он получит, сколько скажет. Пусть идет в комиссию по помилованиям… Сколько им надо? Миллион? Достанем… Сейчас все покупается и продается. Дело только в цене…

Он выключил воду, растер тело полотенцем, накинул халат. Пошел в комнату. Брат шел за ним.

В комнате был уже накрыт стол: коньяк, овощи, рыба нескольких сортов. Икра. В центре стояла бутылка.

Баларгимов взял бутылку с водкой, сорвал пробку, плеснул в два стакана. Не ожидая брата, выпил. Сказал жене:

— Принеси деньги…

Жена вышла и вернулась с целлофановым пакетом. Баларгимов взял его, вынул несколько пачек в банковских упаковках, подержал в руке, бросил назад в пакет.

Отдавая брату пакет, Баларгимов сказал:

— Здесь на все хватит…

Джафар ушел. Жена Баларгимова закрыла за ним дверь.

В это время раздался звонок. Баларгимов сказал жене:

— Возьми…

Она сняла трубку, послушала, передала мужу:

— Садык, это тебя. Бураков. — Баларгимов подошел к телефону:

— Что скажешь?

Бураков держал трубку. Молчал.

— Чего молчишь? — раздался голос Баларгимова.

— Вахидова взяли, — медленно ответил Бураков.

В отделении Саматова встретил дежурный — лейтенант Веденеев. Он казался встревоженным.

— Звонил полковник Агаев… Прокурор области вас разыскивает. Просил сразу ему позвонить. Вообще очень много звонков.

Тура зашел в кабинет к Силову. При свете настольной лампы тот объяснялся с Вахидовым. Напротив него, обняв ладонями лицо, беззвучно раскачивался на стуле задержанный. Он то ли молился, то ли плакал.

Когда Вахидов поднял голову, Тура поразился. Перед ним сидел человек, который словно увидел в коридоре за спиной Саматова собственную смерть.

Тура поманил Силова на балюстраду.

— Что случилось?

— Он все рассказывает! Даже гордится! «Начальство знает! Оно в курсе!» Он и рад! Набивает карманы! А начальство — умное! Ни письменных приказов, ничего! Одни устные распоряжения: кому подмазать, кому отослать. Ни расписок, ни квитанций! По всему Союзу рассылал осетрину да икру! Пришлось показать Уголовный кодекс. А там под самую завязку, да еще с конфискацией… А сейчас до него дошло, что начальство от него открестилось. Скорее всего, сделает козлом отпущения…

— Каким образом?

— Когда Шалаев икру, которую вез для себя, тоже на него свалил…

— На обыск уехали?

— Да. Хаджинур и Бураков. Сразу же, как только мы вернулись. Прокурор области звонил, спрашивал тебя. Наверное, еще позвонит…

— Сделаем так… — сказал Тура. Силов посмотрел на него.

— Сейчас ты с ним уедешь. Тут нам не дадут работать. Перевезем Вахидова на пристань, в пристройку. Вот ключи… Магнитофон здесь?

— В сейфе.

— Возьми с собой. Обязательно запишешь его показания.

Вахидов в это время обернулся:

— Позвоните в облисполком! Они же все знали! Пусть приедут!

Силов вернулся в кабинет, собрал со стола документы.