След

— Тебя обижают? — спросил я у мальчика.

— Да, — вздохнул он. — Хотят поломать город.

Перед ужином он делал гимнастику. Я держал его за ноги, и он ходил по полу на руках. Нужно быть сильным.

Виташа запыхался, положил голову на кресло и стал подтягиваться, чтобы залезть в него. А я крепко держал его за тонкие лодыжки.

— Давай я сяду на тебя верхом, — предложил он.

— Нет, пройдем еще круг.

— У! Тогда не буду!

Он вырвался, а я в ту минуту стоял согнувшись, и его пятка угодила мне в губы. Не больно, но неожиданно. Убежал, хлопнул дверью.

Я пошел за ним.

— Что же ты в саду не даешь сдачи, а против меня воюешь?

— У!

Я взял его за плечи, повернул. Лопатки остро торчали, как крылышки. Он исподлобья глядел на меня.

— Обидчиков надо бить. Дай ему в нос. Все мужчины должны уметь драться.

— А мне жалко, — буркнул Виташа.

И неужели мне эту жалость надо из него вытравить?

— Вот ты ударил меня ногой, а мне больно.

— Тебе больно? — спросил он. И заплакал.

Я стал утешать мальчика. В России сила может многое и не может многого.

Все же это была хорошая мысль: покой стоит тридцати рублей. Я отдал деньги сторожу. Мы посидели, поговорили о наступившем лете.

— Хотите, починю ваш мостик? — смущенно предложил он.

— Спасибо.

— Что там! Сделаю, Виталий Иванович. Свои люди. Между нами даже забора нет.

Все, что есть у меня, скоро исчезнет. Точнее, все останется, за вычетом меня. Но кто обладает этим миром вечно? Короткой жизни хватает, чтобы узнать его свет, горечь, надежду.

В яблонях переливались солнечные лучи.

— Господи, как хорошо! — сказал сторож.

Виташа увидел меня и показал на солнечное сито листьев:

— Дедушка, смотри. Зеленый всадник на солнечном коне скачет.

— На снежном коне, — тихо ответил я, повторив слова моей матери, сказанные мне давним-давним утром.

И на мгновение в моем сердце мальчик встретился со своей прапрабабкой, уже давно растворившейся в этой земле.

1981