Слаще меда

Неожиданно на глаза женщины навернулись жгучие слезы. Она направилась в свою комнату, но каждый шаг давался ей с большим трудом, словно к ногам привязали цементные плиты. Грейс остановилась и не могла сдвинуться с места, а стоило ей закрыть глаза, как она видела страдальческое лицо Луки.

Он полюбил Лили и все-таки отпускает их…

И ее, Грейс, он тоже любит. Она чувствовала это сердцем.

Он дает ей все, о чем она мечтала. Кроме одного…

Или она соберется с духом и отстоит то, чего хочет больше всего на свете, или потеряет это навсегда.

Грейс повернулась и торопливо направилась обратно в кабинет. Теперь ноги слушались ее отлично.

Лука сидел, склонившись над кипой бумаг.

– Ты сказал, что мы можем уехать и не возвращаться, если я захочу. А если я хочу, чтобы ты поехал с нами?

Он медленно поднял голову, лоб прорезала глубокая складка. Грейс сделала шаг вперед:

– А если мы с Лили так сильно тебя любим, что не желаем с тобой расставаться?

Он сжал губы, сверля ее глазами. Она подошла ближе:

– А если я скажу тебе, что застряла в Корнуолле вопреки здравому смыслу, потому что какая-то частичка меня так тосковала по тебе, что хотела, чтобы ты меня нашел?

Едва Грейс выговорила эти слова, как поняла, что это чистая правда.

– А если я скажу, что не могла рисовать, потому что без тебя почувствовала себя несчастной и способность к творчеству умерла во мне? – Она нагнулась над столом и взяла его за руку, горячую и дрожащую. – Если, – продолжала она, поворачивая руку Луки ладонью вверх и целуя ее, – я попрошу тебя начать сначала и на новом месте? Ты согласишься? Ты готов перебраться в другую страну и управлять имением оттуда? Тогда мы останемся семьей.

Лука свободной рукой коснулся ее щеки, глядя ей в глаза:

– Mio Dio, ты не шутишь?

Из ее глаз заструились слезы, которые она долго сдерживала. Грейс вытерла их: сейчас слезы только мешали. Она не хотела разреветься, поскольку собиралась сказать самые важные в своей жизни слова.

– Ты прав, меня ничто не связывает с твоим окружением. Но я связана с тобой. Я рассказывала тебе о своем детстве. Меня любили, но я этого не чувствовала… Я всегда была сама по себе, а родители сами по себе. С тобой я никогда не чувствовала себя обособленной. Даже после нашего расставания ты был со мной каждую секунду. Лука, я люблю тебя и, наверное, не вынесу, если мы снова расстанемся.

Не успев моргнуть, Грейс обнаружила, что сидит у него на коленях и он крепко обнимает ее. Она положила голову ему на грудь.

– Я уже не надеялся услышать это.

– Я думала так же. – Грейс погладила его по щеке. – Я люблю тебя, Лука.

– Я не заслуживаю твоей любви.

По ее щеке скатилась слезинка.

– Ты не должен винить во всем одного себя.

– Почему?

– Я понимала, что что-то идет не так, и должна была энергичнее настаивать, чтобы ты поделился со мной своими проблемами.

– Грейс, ничего не вышло бы. Я не мог довериться тебе. Я глубоко погряз в этих проблемах и в то же время слишком боялся тебя потерять. У меня не было возможности рассуждать здраво.

– Все равно я должна была попытаться. Но я боялась…

На его лице промелькнул испуг.

– Меня? Я никогда не поднял бы…

– Конечно нет! – оборвала его Грейс. – Я уверена, ты и пальцем бы меня не тронул. Нет, мне страшно было узнать правду. Что, если мои подозрения оправдаются, и мне придется поставить тебя перед выбором: я или сотрудничество с Франческо. – Она понизила голос до шепота. – Но я не была уверена, что ты выберешь меня…

– Amore, – простонал Лука и прижался лбом к ее лбу. – Никто, кроме тебя.

Он вздохнул, и теплый воздух из его легких защекотал ей волосы.

– Так что скажешь? Если я попрошу тебя проститься с твоей теперешней жизнью и поехать с нами, ты согласишься?

Лука поцеловал ее в лоб. Почти благоговейно.

– Я поехал бы за тобой на край света, если бы ты захотела.

– А сам ты хочешь этого?

Поняв, о чем она просит, Грейс заколебалась. Отказаться от той жизни, к которой он привык с детства…

– Мне нужны только ты и Лили. И ты права: жизнь на Сицилии не для тебя.

– Зато она – твоя! – Грейс поняла, что навсегда расстаться с островом не получится. – Нам многое надо обдумать. Ты слишком привязан к здешним местам и к своему бизнесу.

– Большая часть моих виноградников и оливковых рощ находится в Европе, – задумчиво проговорил Лука. – Франческо выкупит мою долю в казино и ночных клубах, и это даст мне возможность устроиться, где я захочу. Как Пепе.

– Но тут твой родной дом. А что будет с твоей мамой, если мы уедем навсегда? У нее сердце разорвется.

– Мама крепкая, как старое сицилийское вино.

Грейс хихикнула:

– Но она обожает Лили. Она тоже может поехать с нами.

Лука отстранился и посмотрел на нее с улыбкой:

– Ты действительно хочешь, чтобы мама ехала с нами?

– Я не нравлюсь Донателле, но она твоя мать и любит Лили.

– Ты ей нравишься, – возразил Лука. – Она всегда находила тебя замечательной, но с самого начала понимала, что ты не вынесешь всех ограничений и запретов. И оказалась права.

Грейс снова уткнулась головой ему в грудь, и радость, заполнившая ее, вытеснила остатки горечи.