Сладкое яблоко раздора

– Финансовые потоки, – кивнула Трутова.

– Профсоюзный санаторий.

– Профсоюзный. – Женщина почему-то отвела в сторону глаза.

Как до этого отводила в сторону разговор, переключая его на Еву Лазареву. Может, она действительно подозревала свою соперницу в сердечных делах, но как же она не хочет говорить о санатории. Случайно проболталась, спохватилась, теперь вот ее снова стало знобить. Она поежилась.

– Разберемся, – сказал он.

– В чем разберетесь? – Трутова нервно глянула на Егора.

– Во всем будем разбираться. Во всем, что окружает… окружало вашего мужа…

– Я понимаю.

– Вы, Альбина Сергеевна, также окружали его.

Действительно, а вдруг у Трутовой есть любовник? В Астрахани. Возможно, влиятельный любовник. Женщина она интересная, но несвободная, что, если кто-то считает это недоразумением, которое нужно исправить? Вернее, уже исправили.

– И что?

– Пока ничего.

– Пока?

– Всему свое время.

– Копать будете?

– Работа такая.

– Уже копаете?

– Пока только отвлекаю. От страшных мыслей. Вам сейчас тяжело, а ночь такая длинная. Страшная. И одинокая, – вздохнул Егор.

– Страшная. И одинокая, – завороженно глядя на Егора, кивнула Трутова.

Завороженно глянула, но неусмиренно. Не верила она в великодушие, выгоду видела, служебный интерес. Но ведь Егор действительно хотел помочь ей, согреть своим участием, защитить от непрошеных гостей. Помимо прочего хотел.

– А утром начнем копать, узнаем, что там за санаторий, с чем его едят.

– Узнаете. – Трутова тяжко вздохнула и уронила голову на грудь.

– Может, вы сами все расскажете?

– А что рассказывать, все всё знают. Лазарев знает, и Борщевик знает.

– Что они знают?

– А то, что санаторий не совсем законно приватизирован.

– Не совсем – это как?

– А так, что, если Лазарев подаст в суд, он отсудит санаторий в собственность завода.

– Почему не подает?

– А потому, что за санаторием стоит Борщевик. А Виталий Алексеевич с ним связываться… ну, не то чтобы боится… Ну, может, и боится, – пожала плечами Альбина Сергеевна.

– А кому принадлежит санаторий?

– Частично комбинату… – Трутова снова тяжко вздохнула. – Частично Юре… Мужу моему…

– Частично – это сколько?

– Было сорок, потом Юра взял кредит, вложился в санаторий… Я бы сказала, вложился в руины, размыл и сдвинул доли… В общем, сейчас нам принадлежит контрольный пакет.

– Нам – это вам с мужем?

– В общем, да…

– В равных долях или весь пакет принадлежит кому-то одному? – спросил Егор.

– Кому-то одному… Я знаю, о чем вы думаете, – грустно, с укором глянула на Егора Трутова. – Муж погиб, жена унаследовала его состояние. Может, она и заказала своего мужа?

– Это исключено?

– Исключено!.. Во-первых, я любила Юру. И люблю… А во-вторых, пакет акций принадлежит офшорной компании, которая разбита на несколько дочек… В общем, там сложная схема владения. Очень сложная, но в то же время очень простая. И доступ к этой системе имеем только я и Юра. Его смерть ничего не меняет, я и раньше имела ключи от санатория, и сейчас имею.

– Да, но сейчас эти ключи имеете только вы.

– А к ним проблемы на всю голову! Юру же не просто так убили, он должен Борщевику крупную сумму денег. Юра все тянул, отдавал по частям, а Борщевику нужно все. Он хотел, чтобы Юра продал ему санаторий за копейки!

– А предложение уже поступало?

– Да, был разговор.

– Кто конкретно вымогает у вас деньги?

– Почему вымогает?.. Ну да, там не совсем все было честно. Юра брал кредит и в банке, и у Борщевика. У Борщевика, само собой, под особые проценты. Он собирался расплатиться по этому кредиту в первую очередь, но возникли проблемы, включился счетчик. Мы поднатужились, выплатили все со всеми процентами, было все нормально. А потом вдруг выяснилось, что проблемы возникли у Борщевика. Он сказал, что продал наш долг одному человеку, сразу выкупить его не смог… То есть деньги взял, а долг обратно не выкупил. А когда наконец пришло время, человек потребовал в два раза большую сумму. Юра сказал, что не надо было продавать долг, а Купон только посмеялся. Не надо было, сказал, задерживать выплаты, создавать кредитные риски… А потом Купон сказал, что кредит они все-таки выкупили обратно и теперь Юра торчит им, как земля колхозу. Хотя на самом деле кредит никто никому не продавал, обычный развод… Я бы сказала, на лоха. Но был развод на кабанчика… Откормили Юру, пришла пора резать. И ведь зарезали! – Трутова сжала ладонями виски, а затем закрыла ими лицо.

– Кто такой Купон? – спросил Егор.

Но женщина мотнула головой, выплакаться ей надо, а потом она ответит на вопрос. А может, ей требовалось время, чтобы обдумать ситуацию. Чтобы не завраться.

– Кумпан его фамилия, – наконец сказала она. – Кумпан Дмитрий Павлович. Кличка Купон. Не знаю, почему Купон. Может, потому, что финансами занимается бандитскими. Официально он возглавляет ООО «Быстрый кредит»… И зачем только Юра туда влез?

– Зачем?

– А как не влезть? Если Борщевик его за… за все места держит? Держал.

– Борщевик или Купон?

– А какая разница? Два сапога пара!

– Сапоги – это если на ногу можно натянуть. Купона мы, может, и натянем. За мошенничество. А Борщевика… Он сам лично вымогал у вас деньги?