Сладкая жизнь (СИ)

- Что жестоко? Ты столько народу перетрахал, а теперь не знаешь, с какой стороны подлезть к омеге, который стоящий член вблизи не видел? Ты это мне хочешь сказать? Поведи его в рестораны, почитай вслух Данте с Петраркой. Это поэты такие, запиши на листике, - Арнольд желчно смотрел на сына, пуская дым в сторону пола, - Главное, не показывай сразу, что ты духовный малограмотный инвалид и не отличаешь Гоголя от Гегеля, Гегеля от Бебеля, Бебеля от Бабеля, Бабеля от кабеля, кабеля от кобеля, и кобеля от суки. Хотя нет, вру, в последнем хотя бы ты преуспел.

- А? - Джон хлопал глазами, вообще не поняв смысл каламбура. Господин Миллер только скривился.

- Доминик не должен знать, кто ты, пока ты его не охмуришь окончательно.

- Почему?

- А, так ты думал сыграть на моих деньгах и положении? Нет, такой вариант не пройдет. У парня денег больше, чем у тебя. Его отец - крупный магнат, владелец сети аптек и частных клиник, - Арнольд протер очки. Альфа чаще носил линзы, но от них слишком уставали глаза, - Зовут его папу Алекс Вильям, в списке "Форбс" он занимает почетное пятое место. Хотя, какой "Форбс". По-моему, последний раз из печатных изданий ты держал в руках если не букварь, то инструкцию к Apple, а грамота тебе нужна только для чтения вывесок, чтобы не перепутать магазин Dolce & Gabbana с общественным туалетом.

- Я не настолько идиот... - Джон, правда, сам не верил в свои слова. Задача, которую ставил перед ним отец, учитывая случай в клубе, была непосильной.

- Докажи мне! - зло протянул Арнольд, - Так вот, Алекс Вильям задумал сливаться с другой фармацевтической сетью, нашими конкурентами и, если это произойдет, нас вытеснят с рынка. Вильям монополист, и нам любой ценой нужно не допустить этого слияния. Брак - это самый простой и доступный способ избежать проблем. Не нанимать же мне киллера, это всё-таки незаконно.

Парень кивнул, понимая, что если его папаша узнает о том, что сын магната господина Алекса Вильяма (который занимает в "Форбс" почетное пятое место), был месяц назад грубо изнасилован Джоном, ночью, в подворотне, возле клуба, то киллер будет нанят не для конкурентов. А сперма у отца, наверно, действительно хорошая, дети еще будут...

- И последнее, - Арнольд скрестил пальцы, положив их на колено, - Мальчишка последние несколько недель болел, что-то опять с сердцем, но на днях его выписали, и он снова ходит в университет. Так что лови его там. Удачи, сынок.

Последнюю фразу господин Миллер произнес с каменным лицом и нотками металла в голосе. Джон поднялся на ватных ногах и поковылял из кабинета. В голове была каша.

Глава 3. Последствия травмы

Когда Доминик, наконец, пришел в себя, в одиночной палате кардиологического отделения, его беда предстала перед ним со всем уродством и яркостью. Перед глазами омеги проносились сцены произошедшего, липкие касания, боль в теле, холод и шершавость кирпичной стены, мерзость проникновения, расставленные голые ноги, запутавшиеся в спущенных брюках. И чужие потные ладони, трогающие везде, где мальчишка никому никогда не позволял касаться себя.

Лежа на спине, Доминик смотрел в потолок, чувствуя, как по лицу катятся слезы. Невольно вспоминалась самодовольная, наглая, пьяная рожа Джона. Омега повернулся на бок и, хотя и был опутан какими-то трубками, свернулся в клубочек. Внутри всё сжималось от давящей обиды и мерзости, которая, как слизь, испачкала его всего, от ступней до макушки.

Еще омега злился на самого себя. Как только он мог посмотреть на такого подонка? Стал ему глазки строить. Больше никогда, никогда Доминик не посмотрит ни на одного альфу. Никогда не позволит себе даже намека на симпатию. Мальчишка в бессилии сжимал кулаки. Как же глупо он себя повел. Сначала смотрел на Джона, таял практически от одного его вида, а потом пошел за ним. Куда? На что Доминик надеялся? На признание в любви? Ну да, Джон признался. Как он сказал? "Так-то ты страшненький, но для одного раза сойдет". Страшненький, для одного раза... Эти слова плотно врезались в память. Теперь мальчишка ненавидел свою внешность, лицо, фигуру, пол, себя самого, личность, привычки. Ведь будь он другим, будь умнее, сильнее, прагматичнее, этой беды бы не произошло. Не родись он омегой, его бы не изнасиловали. И, что было особенно больно, изнасиловали-то его не от большой любви, а потому что одному пьяному подонку просто захотелось расслабиться. Доминик теперь ненавидел еще и альф, пусть и в лице Джона. Мир, который до этого был теплым и безопасным, дал трещину, раскололся на части.

Но себя омега презирал больше, чем кого бы то ни было. Доминик был из той категории людей, кто во всех бедах винит прежде всего себя, а потом только тех, кто к этому действительно может быть причастен. "Ненавижу себя" - шептал Доминик, зачем-то дернув проводки и трубки. Запищали какие-то приборы. Омега плакал. Презрение к себе, казалось, дошло до крайней точки.

Прибежал медбрат, чтобы проверить, что произошло. Мальчишка же, увидев его, попытался подняться.