Слабо в меня влюбиться?

В наше время привыкли интересоваться местом учёбы и только после узнавать твоё имя. Мы поменяли скучные правила. Стены покинутого универа ещё долго будут содрогаться от фамилий Льдов и Бойко.  

И пусть многие сочтут нас бесами из преисподней, в наших чистых сердцах нет места обиде… Их безупречной репутации и без того пришёл конец.

– Не будет с них толку! – отмахивается старушка, нарушая напускную идиллию. – Наша Лерка давно в клоунессы метит. Только гляньте, что на голове вытворила. Вырви глаз! И этот ссыкун, – под злостный прищур бабули попадает Ян, – вслед за ней в шапито побежит. Ростом под потолок уже вымахал, а мозгов всё равно что у той обезьяны. Тьфу на вас, позорники!

Закашлявшись, я давлюсь соком от смеха. После уничтоженной герани Ян неосознанно нарёк на себя вечную ненависть.

– Бабушка! – охает мать, краснея в лице. Она единственная, кто никогда не свыкнется с манерами ворчливой пенсионерки. – Да оставь ты их, наконец, в покое.  

– Всё в порядке, тёть Марин, – успокаивает её Ян, раскинув руки по спинке дивана. Поза короля всего мира – его фирменная. – Разве на Лидию Ивановну можно обижаться? Вы поглядите, какая харизма! Какой темперамент! Не то что у нынешних фиалок. Я бы, между прочим, хоть сейчас на ней женился! Будь она хоть на полвека моложе…

Морщины на лице старушки становятся глубже, а тонкие крылья носа напоминают кузнечные меха.

– Чего?! Совсем чёрта погнал, окаянный?! Я за тебя не пойду, даже если пенсию удвоят! – трясущиеся пальцы складываются в «кукиш». – Ишь, о чём размечтался! Нехристь.

О скверном характере прабабушки Лидии слагают легенды, и порой мне кажется, что частичка его досталась именно мне. Поддевать самоуверенного Льдова – моё излюбленное занятие.

– Я, конечно, не прочь породниться, – робко вставляет Михаил, будучи от природы мужчиной неконфликтным. – Но лучше бы тебе, сынок, присмотреться к Лерочке. Лишь ей удастся обуздать твой ветер в голове.

Красный румянец на лице мамы вмиг сменяется мертвенной бледностью.

– Не думаю, что это хорошая идея, – колеблется она. – Они совсем друг другу не подходят. Это же очевидно! Яну нужна домашняя девочка, чтобы хоть как-то уравновесить… непокорный нрав. 

– Санитаров ему надо, а не домашнюю девку, – жуя, подытоживает Лидия.

– Но почему, Марин? – мягко настаивает Михаил. – Ян и Лера знакомы с пелёнок. Их союз нерушим, что вполне допускает красивую историю любви.

– Ой, не знаю…

– Эй! – хмурюсь я, отодвигая от себя тарелку. – А нас вы спросить не хотите? Мы с Яном друзья, и это безусловный факт. Скорее у бабули снова зубы полезут, чем нас свяжет что-то большее… К тому же он уродец и смутьян!

– Смирительная рубашка исправит, – хохочет Лидия, поправляя языком вставную челюсть.

Говоря о Яне так, я откровенно лукавлю. Льдов близок к идеалу мужчины из моих самых сокровенных фантазий. Дерзкий. Смелый. Хитроумный. И я обязательно в него влюблюсь, но только не в этой жизни.

Пропустив сказанное мимо ушей, Ян обращается к Лидии Ивановне:

– Я докажу вам, что не так уж и безнадёжен, – льстиво щебечет он, подогревая обстановку. – Дайте мне последний шанс. Любое ваше желание будет исполнено.

Закатываю глаза. Этот парень и дня не проживёт без вызова.

Немного подумав, старушка великодушно бросает на стол измятую тысячную купюру.

– Одного будет мало, чтобы всю придурь из тебя вытряхнуть, но попытаться стоит. Метнись за арбузом, иначе я об ваши яблоки морду сломаю. И сдачу не забудь принести! Последнюю заначку тебе отдаю.  

Губы Яна вздрагивают в улыбке – подозрительный знак. Настолько плохой, что чёрный кот переосмыслит всё о неприятностях.

Я нахожу своим долгом отправиться вместе с ним.

* * *

– А ведь отец прав, – с ухмылкой заявляет Ян, едва переступив порог торгового центра. – Мы могли бы стать отличной парой, не находишь?

Я морщусь от его слов и от огней новогодних гирлянд, которыми украшен вход в гипермаркет. И то и другое приятно волнует.  

– Не морозь, Лёд. Уже проходили.

– Ну а что? Мы взрослеем, Лерка. У тебя растут дыньки, у меня – мозги. Мы знаем все наши плюсы и минусы, со скелетами в шкафу друг у друга тоже знакомы. К тому же я уже видел тебя голой.

– Это было детское фото, – поправляю его, обходя толпу снующих покупателей.

– Вместе мы могли бы разрушить унылые стереотипы. Я поклянусь тебе в верности, а ты пообещаешь, что никогда не состаришься. И дело в шляпе.

Мы подходим к прилавку с арбузами, подвязанных обрывками мишуры.

– Я никогда не влюблюсь парня, зная, что он ел кошачий наполнитель. Прости, но этот мерзкий факт не вырвать из моей памяти.

– Ладно, – с наигранной обидой соглашается он. – По правде я и сам не особо хотел. Мне нужна девчонка без тормозов, сильная духом, а не трусиха, которая побоялась украсть ластик из канцелярии.  

– Значит, другие достижения не в счёт? Бьёшь по слабым местам? – притягиваю его за грудки и едко шепчу: – Тебя это не красит, Льдов, как и этот уродский шарф.

Его глубокие глаза вспыхивают азартом.

– Докажи мне, что это не так, и я с радостью возьму свои слова обратно.