Сквозь толщу лет

В крупице строительной массы, которую несет в жвалах термит и из которых склеено все гнездо, нет и миллиграмма, а вес южноафриканского или австралийского термитника с населением в два миллиона особей сплошь и рядом превосходит десяток тонн. Доля одного отдельно взятого термита в строительстве гнезда практически ничтожна. Все гнездо представляет плод усилий не одного какого-нибудь поколения, а всех с годами возрастающих по численности потомств. Как же их работа организована в пространстве и во времени?

Пока мало фактов, которые позволили бы разобраться в этом вопросе во всем объеме. Но кое-что прояснилось уже и здесь.

19. СВОДЫ И РАСПАЛУБКИ

В рассказе о вентиляционной системе термитных гнезд упоминались массивные лепные своды, несущие на себе сердцевину гнезда.

Своды — это не иносказание и не красное словцо. В гнезде действительно существуют настоящие перекрытия с криволинейной формой поверхности, где на опоры передаются не только вертикальные, но и горизонтальные усилия. Именно такие своды и сооружаются в ходах и камерах термитных гнезд, в шнурах наземных галерей. Здесь и опирающиеся на колонны простые и стрельчатые своды и врезанные в свод дополнительные сводчатые сооружения — распалубки. Своды в термитниках строились за миллионы лет до того, как появился на Земле человек, по праву считающий открытие секрета сводов замечательной победой строительной науки и техники.

Перед лицом подобных фактов — а чем дальше продвигается биология в изучении процессов жизни, тем их открывается больше — пора задуматься над тем, какой богатый сбор идей и творческих планов дало бы всем без исключения и прикладным, и теоретическим наукам систематическое изучение природы живого. Ведь именно в живом сконцентрирована и воплощена высшая форма и образец движения материи. Конечно, в биологии следует гораздо смелее и шире, чем когда бы то ни было, овладевать новейшими химическими и физическими методами исследования. Конечно, сейчас энергичнее, чем когда бы то ни было, следует развивать биофизику и биохимию… Но разве менее необходимы и не столь же своевременны поход физиков — в биофизику, химиков — в биохимию, постоянное наблюдение и систематическая разведка инженеров-конструкторов, рационализаторов, изобретателей в соответствующих их интересам разделах и отраслях общей и особенно частной — специальной анатомии, морфологии, физиологии, генетики…

Выше шла речь о сводах, обнаруживаемых исследованием в сооружениях термитника.

Разумеется, свод — это только архитектурная деталь. Но она встречается в гнездах так часто, что вряд ли может быть случайным плодом беспорядочных действий насекомых-строителей. Сооружение этой детали невозможно без закономерно связанных, целесообразно сопряженных и сливающихся операций множества термитов.

В загадке сводов термитника как бы в миниатюре представлена тайна возникновения всех устройств гнезда. Вот почему следует подробно рассказать о работе выдающегося французского биолога, известного термитоведа академика Пьера Грассе, который исследовал вопрос о том, как возникают в гнезде термитов своды.

Грассе проводил наблюдения в плоских стеклянных чашках. Поселенные сюда термиты скоро осваиваются с новым местом, начинают его застраивать. То один, то другой рабочий формирует в жвалах комочек строительной пасты. Каждый действует сам по себе, не сообразуясь с действиями других. Подчиняясь инстинкту, он носит свою крупицу в поисках места, куда бы ее прикрепить. Пока стеклянные стенки чисты, комочки приклеиваются где попало, а когда первые приклеены, они сами начинают привлекать к себе термитов.

Буравя землю или древесину, рабочие чаще всего продолжают то, что начато другими. Так же они действуют, приклеивая свои комочки поверх приклеенных другими. Слепые, они и в темноте находят их. Должно быть, и эти участки как-то помечены, привлекают к себе новых строителей. Так или иначе, в гнезде все заметнее растут склеенные из крупиц столбики и валики — гребни.

Но вот какой-нибудь столбик или валик достиг предельной высоты (она неодинакова у разных видов), и рост вверх прекращается. Дальше крупицы приклеиваются уже не на самую вершину, а пристраиваются вверху, но сбоку. В результате столбик или валик начинает искривляться, обрастает слегка приподнимающимся навесом.

Если бы тем дело и исчерпывалось, то навес в конце концов рухнул бы.

Однако, наращивая столбик или валик, термиты приклеивают новые крупицы вбок и вверх не как попало, а в сторону ближайшего столбика или валика. А на соседнем столбике или валике такой же навес тоже пристраивается вбок и вверх.

Здесь и там строители действуют независимо друг от друга, а строительство оказывается встречным, взаимно связанным. В конце концов сооружаемые врозь половины свода встречаются. Два навеса на столбиках, смыкаясь, образуют классическую арку, два гребня сближаются в туннель, крытый коридор.

Так термиты, не обладая никакими сложными инстинктами аркостроительства или сводовозведения, действуя каждый в одиночку, вслепую, «на ощупь», возводят правильные своды.