Сквозь толщу лет

Прикрытое сплошным, без единой щелочки, крепким панцирем, живет своей невидимой извне жизнью гнездо. Где-то, чаще всего глубоко под сводами купола, отделенная от него лабиринтом переходов, лежит небольшая плоская, подобно раковине перламутреницы, камера. Она одна в хрупкой сердцевине гнезда одета в прочные, будто бронированные, стенки. Здесь обитают два старейших термита колонии, ее основатели и родоначальники, отец и мать всей семьи. Занимаемая ими камера и сейчас именуется царской ячейкой.

Если аккуратно раскрыть створки камеры, глазу представится необычное зрелище.

Овулирующая самка — мать колонии — всей тяжестью своего непомерно крупного полупрозрачного брюшка лежит на дне ячейки. Здесь же прячется в несколько раз меньший самец. Вокруг суетится множество рабочих. Одни подбегают к раскрытым жвалам самки, отрыгивают и передают ей корм, чистят, облизывают голову, челюсти, передние ноги. Другие поглаживают усиками и ротовыми щупальцами, теребят и обкусывают жвалами оболочку брюшка, сочащуюся выделениями. Третьи копошатся в противоположном конце камеры — у последнего сегмента брюшка. Здесь появляются на свет яйца.

Яйцо сразу же подхватывается одним из термитов. Он берет его жвалами, обмывает слюной и, почистив, передает другому.

Описывая добытую в Эритрее родительскую камеру знаменитых «воинственных термитов» — термес белликозус, исследователь отмечает, что свита царицы — все эти кормилицы, повитухи, няньки — окружена извне кольцом солдат. Солдаты стоят реже или чаще, но всегда головами вперед, всегда готовые отразить возможное нападение.

Жизнь бурлит и вокруг родительской камеры. По ходам, ведущим к ней, движутся вереницы рабочих. Попав в камеру, они кормят самку и самца, облизывают и чистят их. Движимые этой потребностью, они как магнитом стягивались сюда из дальних углов гнезда. Отдав корм, прикоснувшись к усикам царицы или царя, облизав их, выпив с поверхности их тела каплю выделений, те же рабочие приобретают новый, противоположный заряд, новую потребность, и она настойчиво выталкивает их, гонит отсюда. Послушные новому зову, они уходят, унося в усиках след прикосновения, а в зобике микроскопическую каплю, слизанную с тела обитателей родительской камеры, или, скажем, в жвалах только что появившееся на свет яйцо.

Скормленная царице пища превращается в ее организме в беспрерывно выделяемые яйца, в зародыши новых членов общины, а два потока насекомых — вливающийся в царскую ячейку и изливающийся из нее — делают камеру с родительской парой глубинной точкой роста, жизненным центром семьи.

8. ВОЗДУХ И КРЫЛЬЯ

Если кровля гнезда неожиданно повреждена и в ней образовалась щель или небольшой пролом, эту брешь сразу закроет своей сильной головою солдат. Когда разрушения велики и ход наружу не закрыть головой, находящиеся поблизости солдаты подают сигнал тревоги. Сигнал подхватывают и повторяют другие солдаты. Они сильно бьют головами о землю, о стенки ходов. Такие удары и щелканье зубчатых жвал можно слышать даже невооруженным ухом.

Эти ли, а может, другие, сопутствующие им сигналы поднимают в термитнике тревогу. Движение цепей становится гораздо более быстрым. Крылатые стараются укрыться внутрь гнезда. А навстречу проникающему сквозь пролом свету солнца и свежему воздуху, который, как мы скоро узнаем, отличается от гнездового, спешат снизу солдаты и рабочие.

Некоторые выбегают даже за границу дома и снаружи прикрывают собой поврежденный участок. Впрочем, таких совсем немного. Зато изнутри район аварии заполнен термитами.

Спрятав в ходах свои беззащитные тела с мягким брюшком, солдаты выставляют вперед бронированные хитином головы и угрожающе поводят из стороны в сторону острыми жвалами.

Если враг попытается сунуться в гнездо, его встретит щелкающий зубчатыми щипцами заслон.

Пока клешни солдат надвое разрубают тела муравьев, намертво впиваются в язык и в глаза польстившейся на добычу неопытной молодой ящерицы, по краям участка то там, то здесь появляются на мгновение головы рабочих. Один за другим появляются они у края пролома с песчинками в жвалах. У некоторых вроде и нет никакого груза, но вот приподнята голова, разведены челюсти — и из открытого ротового отверстия выжимается густая капля строительной пасты. Рабочий нес ее в себе, и она не успела подсохнуть. Наклонив голову почти под прямым углом к оси тела, строитель впечатывает новую крупицу к ранее положенным. При этом он сначала поворачивает голову до отказа, а затем восстанавливает ее положение для следующего поворота. Вмуровывая строительный материал, прижимая и скрепляя кладку, рабочие орудуют жвалами как зажимом, а головой как ключом, которым завинчивают гайки.

Вся операция проделывается изнутри. Снаружи видно только непрерывное трепетание усиков да блеск голых хитиновых черепов.