Сквозь тернии

Чего раскачиваться из стороны в сторону, подобно переспевшим желудям? – так однажды заявил смелый Колька. Действительно, этим пускай, вон, первоклашки развлекаются или девчонки-пацанки, что мнят себя невесть кем! А самым настоящим мальчишкам – это так, семечки! И не важно, какой крутизны берег озера, а так же какова длина верёвки и её состояние на момент прыжка. Это всё лишнее, о чём идейный мальчишка просто не должен задумываться. А если и задумается по какой-либо причине, так лучше держать чувства при себе. Иначе, по любому, посчитают невеждой или трусом, а что будет тогда – лучше и не думать.

Так вот, котлован пересохшего озера подходил для подобных дурачеств, как ничто другое. У берега разрогатилась засохшая ветла – при жизни она тянулась ветвями вслед за ускользающей кромкой воды, в результате чего, всё ещё массивная крона склонилась над потрескавшимся дном, точно гиена над загнанной в усмерть добычей. Жидкая тень кое-как укрывала от палящего солнца. Из переплетения трещин на дне выглядывали колючки осторожных цикорий – совсем скоро они должны обзавестись прекрасными голубыми цветами. Когда наступала пора цветения – начинались игры в ковбоев и индейцев, а само дно озера превращалось в бескрайние прерии, на просторах которых звучали хлопки самодельных ружей, свистели выточенные из прутьев стрелы, и носилось воинственное индейское улюлюканье:

«Уа-уа-уа-уа-уа-уа!!! Я сниму твой скальп, бледнолицый! Тебе он больше ни к чему!»

Итак, возвращаясь к «тарзанке». Колька, как самый смелый, залез на тянущийся вдоль земли ствол и замер где-то на полпути – высота от поверхности дна до ствола в этом месте составляла метров семь – восемь, а то и поболе, так что карабкаться дальше просто не имело смысла. К тому же и ствол ветлы буквально через метр склонялся вниз и предательски поскрипывал от каждого Колькиного движения. Решили, что для веселья хватит, и Яська бросил другу конец заготовленной верёвки – обыкновенный шпагат, что он умыкнул с огорода. По нему папа ещё весной накапывал маме грядки. Яська рассчитывал вернуть позаимствованную вещь, но... как-то тогда всё не сложилось. Точнее вылилось в совершенно иное, о чём в начале лета никто из друзей и не помышлял.

Для пущего эффекта, с соседней колхозной помойки натащили старые покрышки от самосвалов и комбайнов. Сложили всё это в одну кучу, друг на друга, – получился своеобразный мостик, как трамплин для ныряльщика или разгонный комплекс для ракеты.

Последнее озвучил Колька и лихо подмигнул: мол, я про твои фантазии всё знаю!

Яська не обиделся: ну и что, он этого и не скрывал, особенно от лучшего друга.

Колька тогда непонятно от чего покраснел и предложил Яське прыгнуть первым.

Яська глянул одним глазом вниз и почувствовал, как предательски трясутся коленки, – дно озера, словно по мановению волшебной палочки, или же повинуясь неизведанным законом перспективы, стремительно удалилось, как в каком-нибудь киношном спецэффекте. Яська потёр глаза оцарапанными кулачками и тут же понял, что всё дело в его же собственном воображении – не зря говорят: у страха глаза велики – вот оно!

Колька молча ждал, и Яська прыгнул, забыв про страх.

Что тогда царило в душе – не передать словами. Такое ощущение, что несёшься в бездну или пикируешь на сбитом самолёте! В ушах – громкий свист, сердце замерло на выдохе, а в голове какая-то непонятная круговерть перемешанных эмоций, из которых, в конце концов, рождается дикий восторг. Именно в этот момент Яська понял, что истошно вопит на всю округу от переизбытка клокочущего в груди счастья, какого, до сего момента, он никогда в жизни не испытывал. Он замер в мёртвой точке и бумерангом полетел обратно, силясь поджать ноги, чтобы не зацепить берег.

Колька предусмотрительно разрушил трамплин из покрышек, приноровился, ловко подхватил несущегося к берегу друга за плечи и, по инерции, запустил в обратном направлении, сообщив дополнительное ускорение.

Яська снова заверещал, будто придавленный грызун, однако на противоположной стороне озера всё же взял себя в руки, лихо крутанулся, развернувшись лицом к берегу, и, сам не понимая, что такое творит, вытянулся в струнку. В ушах засвистело с новой силой! Он промчался тенью над самым дном, словно самолёт над палубой авианосца, ощущая, как вылезшая из шортиков рубашка чертит по глине, а во все стороны взметаются тучи серой пыли.

«Эх, жаль, что нет воды!» – подумал тогда Яська и сам не понял, как оказался в Колькиных объятиях. Друг был просто не в силах ждать своей очереди и дальше. Пришлось уступить, но Яська нисколечки не обиделся. Чего уж там, сам всё прекрасно понимает! Точнее понимал.