Скуф. Маг на отдыхе 4

Прошло уже полтора часа после урока, а Дольче всё никак не могла прийти в себя. Без траты маны, без урона для себя и окружающих, без колебаний и неуверенности, она подчинила себе огонь и полностью изменила своё мнение о нём.

— Демон должен уметь, — так сказала Чамара.

И она сумела.

Теперь огонь больше не казался Дольче опасной жгучей хреновиной. Опасная жгучая хреновина — лишь следствие повышения температуры, само по себе невозможное без наличия окислителя, сиречь кислорода.

Не более, чем спецэффект.

А вот за температуру… за температуру теперь Дольче отвечала сама. Легко и просто. Действительно, ей нужно было только захотеть использовать стихию, как стихия тут же послушно отзывалась.

Вспоминать собственные фаерболы теперь было откровенно смешно.

И никаких затрат по мане.

Что-то из области физиологии — всё равно, что плюнуть или чихнуть.

— Моцарелла, говоришь, — сказала Чамара, с интересом наблюдая за тонкими тягучими нитями, свисающими с укушенного края кусочка пиццы. — Если честно, то повезло вам до такого додуматься. В большинстве миров сыр, как правило, это вонючая склизкая масса, которая воняет как… нехорошо воняет, короче говоря, — закончила свой спич демоница и откусила ещё один кусочек.

Не свежая невинная душа, конечно, но тоже ничего.

Сейчас демоница сидела на краю помоста Василия Ивановича и болтала копытами в воздухе. В благодарность за имбалансное боевое могущество Чертанова не придумала ничего лучше, чем угостить свою наставницу ужином.

Заказала пиццу из Сакраменто.

Да, пришлось немножечко поспорить с оператором, который всеми силами пытался отмазаться от заказа, и заплатить за доставку больше стоимости самой пиццы, но… Чертанова потихоньку привыкала к статусу члена группы «Альта». Траты — это вовсе не траты, а сопутствующие расходы. Сопутствующие чему? Правильно, защите Империи.

Так говорил Василий Иванович.

И ещё!

Дольче даже обрадовалась, что пицца остыла по дороге. Она разогрела её сама при помощи вновь открывшегося дара.

— А ты во многих мирах бывала? — между делом спросила Чертанова; говорить-то о чём-то было нужно.

— Во многих, — ухмыльнулась демоница. — Счёт не веду.

— Расскажешь?

— О чём?

— О мирах. Об Аде. О том, как оно вообще всё устроено.

— Хм…

Чамара задумалась. Знания у неё безо всяких сомнений имелись, но это были её знания — обыденные, привычные, не вызывающие никакого удивления. Потому нужно было хотя бы попытаться поставить себя на место своей ученицы и понять, что и как рассказывать. Девочка Чамаре нравилась. Точнее, для неё это был непривычный и интересный опыт. Она ещё никого и ничему не учила и испытывала необычные и приятные эмоции.

И потому ей очень хотелось, чтобы рассказ был именно рассказом, а не просто кучей разрозненных фактов.

— Ну смотри, — демоница отложила пиццу. — Физически это проявляется вовсе не так, но попробуй представить себе мыльную пену.

— Представила, — кивнула Дольче.

— А теперь представь, что пена пятимерная.

— Э-э-э…

— Уже труднее, да? — усмехнулась Чамара. — Но это не столь важно. Можешь вернуться на шаг назад, я просто хотела объяснить, что всё не так просто. Так вот… Пену ты представила, а теперь представь, что пузырьки — это миры, место соприкосновения пузырьков — трещины, а всё, что между пузырьками, — это и есть то вспомогательное пространство, в котором мы впервые встретились. Как там называл его Васильваныщ?

— «Бублик».

— Бублик, — кивнула рогатая.

— Слушай, — Чертанова замерла, не донеся пиццу до рта. — А вот этот наш пузырёк… он может лопнуть?

— Лопнуть нет. А вот соединиться с другим пузырьком запросто.

— Это как?

— О-о-о, — протянула Чамара. — Как правило, это очень неожиданно и болезненно для жителей обоих пузырьков… Миров. Давай лучше говорить «миров»?

— Давай, — мотнула головой всё ещё встревоженная судьбами человечества Дольче. — А почему так происходит?

— Так происходит, когда в мире появляется слишком много трещин. Ваши ещё малыши по сравнению с тем, что я видела, уж поверь. Так что вы с вашим Васильваныщем очень правильным делом занимаетесь.

— А я знала, — кивнула Чертанова и вгрызлась в пиццу. — Знала…

Одно лишь это знание следовало хорошенечко переварить, но раз уж выдалась возможность узнать что-то у демоницы, то им нужно пользоваться по полной. А потому Дольче чуть подумала, прожевала и задала следующий вопрос:

— А почему тогда, когда кто-то проходил сквозь трещину, он становится безумным уродом?

— А ты разве стала безумным уродом? — хохотнула Чамара.

— Я нет, но-о-о-о…

— Защита от дурака, — всё-таки ответила на вопрос демоница. — Чтобы абы кто абы куда не скакал. Представляешь, что начнётся тогда?

Чертанова вдруг очень даже хорошо представила себе, что может начаться. Несколько вечеров наедине с Ромашкой, и ты невольно окажешься знатоком инвазивных видов Австралии и Северной Америки.