Скуф. Маг на отдыхе 2

Гоша Стробоскоп — так звали этого тридцатилетнего мужичка и в глаза, и за глаза. А всё потому, что Гоша умудрился развить в себе довольно редкий дар контроля электричества — не путать с молниями — и пользовал его при каждом удобном случае.

Вот и сейчас Хельсину пришлось попрыгать по крыльцу, уклоняясь от разрядов тока. Но, в конце концов, Гоше прямо в грудь прилетел кусок балюстрады, и бой был закончен.

Точнее, первый бой.

Впереди Ваню ждала ещё целая куча противников, и он прекрасно об этом знал. Положил чехол на крыльцо, Хельсин отщёлкнул застёжки и достал меч.

— Н-да, — сказал он, пальцем проверяя лезвие на остроту. — Не думал я, что тебе предстоит хлебнуть человечьей кровушки, — и зашёл в особняк…

* * *

Сперва я услышал какой-то треск и грохот, а теперь вот, стою и смотрю на раскуроченное крыльцо и трупы. И всё понять не могу — по плану всё идёт или вообще не по плану…

По ходу дела мы столкнулись с классическим примером жабогадюкинга. Но только не буквального — как тогда, во время закрытия трещины — а самого что ни на есть метафорического.

Жили-были в мире и согласии два говна, но вот одно говно угодило в немилость к Его Величеству, и теперь второе говно забыло былое и спешит прикончить первое, пока оно — первое то есть — не заговорило и не потянуло его с собой прямиком на социальное дно…

Во-о-о-от…

Что-то меня сегодня от мыслей мудрых прямо распирает. Молвлю как боженька. Надо бы кнопочным диктофоном обзавестись, что ли? Как вернёмся, обязательно попрошу Кузьмича заказать.

Ну да ладно, это всё потом. Ну а сейчас на штурм!

— Уъуъуъу! — на всякий случай грозно закричал я и ворвался в открытые настежь двери, а внутри…

— Здравствуйте, Василий Иванович.

А внутри, на первых ступенях двойной лестницы — угадал! — уже стояли оба отряда альтушек.

— Ы-ы-ы-ы, — сипло выдохнул зомби Смертиной и помахал мне рукой.

— А что, собственно говоря, происходит?

— Мы не знаем, — пожала плечами кадет Стеклова. — Но с сопротивлением мы не столкнулись. Дом как будто бы пустой.

И тут…

— Бах! — громыхнуло сверху так, что аж с потолка побелка посыпалась. Похоже, там вовсю идёт добрая заваруха.

Что ж. Прикинем логически. Оскарович, наверняка, сидит на третьем этаже, потому как ни один начальник не позволит кому-то там жить выше себя. С другой стороны, пленники всегда и повсеместно сидят в подвалах, подполах и подземельях.

— Рита! Просканируй-ка дом. У нас под ногами есть мёртвые?

Смерть ненадолго замерла, концентрируясь.

— Есть, — наконец, ответила она, широко распахнув глаза. — И много. Очень много. По правде говоря, мне даже как-то нехорошо от такого количества…

— Ромашка среди них есть? — спросил я, не до конца уверенный хочу ли знать ответ. Однако:

— Нет, — к радости всех собравшихся мотнула головой Смерть. — Ромашку я не чувствую.

— Отлично! Тогда поднимай всех, кого сможешь, — скомандовал я. — Прямо вот по максимуму. Пускай создают врагам веселье. А сами ищите проход вниз и попробуйте отыскать Ромашку там. Ну а я наверх, пойду посмотрю, что там творится. И всё! — прикрикнул я на Дольче, которая хотела было что-то сказать. — Без споров! Погнали!

Если я угадал, и один Иванов-Нобель пошёл против другого Иванова-Нобеля, то мне надо его опередить. На всякий случай. Всё-таки Оскаровича мне нужно взять живым…

* * *

Сеня Черепанов, толстяк Антон по прозвищу «Кабан», Лёха, Ярик, Витя и Оля — одна из самых талантливых магов воды, которых только доводилось встречать Хельсину…

Он не просто знал имена всех этих людей, он знал их историю, привычки, повадки и вкусы. С некоторыми он рос, с некоторыми работал. Казалось бы, от этого должно было быть тяжелее, однако нет.

Никаких сомнений.

Никаких колебаний.

В конце концов, они бы прикончили его по первой же просьбе Учителя.

Методично прорубаясь сквозь ряды бывших коллег, Ваня Хельсин двигался к цели. Неумолимо и нахраписто. И сам дом ему в этом помогал. Когда бы ни такое обилие камня вокруг, то, возможно, его бы и остановили, но не сейчас.

Сейчас каждый камушек, каждый кирпичик, каждая гипсовая балясина сражались на его стороне. В напарниках у Хельсина были стены, пол и потолок. Фехтовать в таких условиях — одно удовольствие. Противник уж больно часто оступается…

Но чем дальше, тем сложнее.

— Ды-ды-дых! — чтобы заблокировать удар Сени Носорогова, некоторые сироты сами придумывали себе фамилии, Хельсину пришлось затеять в особняке неожиданную перепланировку и подвинуть стену.

Стена, впрочем, разлетелась вдребезги.

Сеня и сам по себе был мощным товарищем, а сейчас у него за спиной стояли два баффера. А теперь один. А теперь не стоят. Внезапная атака летающей мраморной плитки по очереди сбрила им головы.

— Хельсин! — зарычал ослабевший, но всё ещё опасный Носорогов. — Ты — придурок, Хельсин! Что ты вообще творишь⁈

Отвечать Ваня не стал.

Всё-таки не за разговорами сюда явился.

Вместо этого он попёр в атаку, размахивая серебряным мечом. Взмах, другой, и вот непрошибаемый Сеня начал пятиться назад. Ну вот и всё, стало быть. Пол под его ногами внезапно провалился, и Сеня застрял в дыре.

Ну а дальше дело техники.