Скучная жизнь одного Бон Хва

Он вжимает голову в плечи, желая оказаться невидимым или уменьшится до размеров муравья. Сейчас, из-за этой Чон Джа, все смотрят на него! А он уже и так здесь не такой как все! У него нет денег, он не из богатой семьи. Он попал сюда по квоте… у него нет автомобиля с водителем, который привез его в школу, он не ходит в те заведения, куда ходят дети богатых людей… да, они тут не совсем уж прямо дети чеболей, но это частная школа, обучение тут стоит немалых денег и его семья никогда бы не смогла себе позволить такую сумму…

Так что он уже отличается от других учеников этой школы. А если эта Чон Джа продолжит…

— Эй! Удачи в первый учебный день, Бон Хва! — заливается за спиной голосок Чон Джа: — Хорошенько потрудись! Если хорошо потрудишься — потру тебе спинку в ванной вечером!

— Аджжж! — он втягивает голову в плечи еще больше и ускоряет шаг. Чертова Чон Джа! Чтоб ей пусто было! Еще немного и все его усилия остаться незамеченным и «таким как все» пойдут прахом!

Он едва ли не бегом залетает в школу, конечно же спотыкается на пороге и едва удерживает равновесие, станцевав какой-то нелепый танец, взмахнув руками и схватившись за дверь. Все же удерживается на ногах. Его лицо горит красным цветом, он вспотел и тяжело дышит.

— Успокойся, малыш. Что с тобой? Внутри все трясется… это просто чертова школа. Да, я понимаю, выглядит страшно, но это не повод меня будить. Никто тут тебя убивать не собирается… как бы ты себя ни вел, но после уроков тебя домой отпустят целым и невредимым. Так что прекрати панику разводить на пустом месте. — говорит Старший у него в голове: — Чего это с тобой?

— Но ведь… — Бон Хва выложил Старшему все свои страхи и эмоции, одним эмоциональным посылом, показывая что случилось с ним в младшей школе и с той девочкой в средней: — Вот что может быть!

— Ну и ну… понятно что с тобой. — говорит Старший: — Да, репутация у вас в школе — важная штуковина, слов нет. Социальная обструкция — страшная вещь. Дети жестоки по своей натуре, они только учатся испытывать эмпатию, а в вашем возрасте — вовсю пробуют вкус власти и насилия. Секса, опять-таки. В прежние времена ваши сверстники уже были взрослыми. Воинами, охотниками, женами и все такое… а сейчас гормоны играют, а по социальному положению — еще ребенок.

— Это все чертова Чон Джа! Она виновата!

— Так. Успокойся. Ладно… но в первый и последний раз, Бон Хва, хорошо? В школе уж ты можешь собой управлять. Давай, дыши глубже. Вдох, выдох. Теперь — еще выдох, выдыхай все, ставь диафрагму на место. Вот так. А теперь — выпрямись и расправь плечи. Ты уверен в себе, ты спокоен, тебе сам черт не брат. Вспомни, совсем недавно ты в кабинете у мадам Вонг сидел и тебя едва в бетон не закатали. Чон Джа уверена, что закатали бы.

— Тогда ты за рулем был! — указывает ему Бон Хва.

— Да, но в бетон закатали бы именно тебя. По сравнению с этим, школьный двор — так, ерунда. – говорит Старший. Бон Хва понимает, что тот прав, но поделать с собой ничего не может, у него становится тесно в груди, ноги становятся ватными и…

— Ну-ка, — вдруг тревога проходит, его словно отстраняют в сторону, и он снова начинает наблюдать за всем со стороны: — ты чего удумал! Нам только обморока тут не хватало! Возьми себя в руки!

— Я не могу! Старший, пожалуйста… хотя бы первый час…