Скучная жизнь одного Бон Хва

— Вот я дурак! Она теперь будет думать, что я — совсем больной! Стыдно-то как… и она же меня не выслушала… ты видел, как она на меня посмотрела потом? С презрением! Как на чумного! Как будто я — отвратительный земляной червь! И… деньги от нее на счет почти сразу пришли! Это явный знак того, что она со мной больше не желает общаться!

— И за какие такие грехи прошлой жизни мне было дано такое наказание? — вздыхает в голове Старший: — Можешь не отвечать, малыш, это был риторический вопрос. Вот что я тебе скажу, мой многоуважаемый юный друг. Никто на тебя с презрением не смотрел, а вместе с деньгами она написала сообщение, которое трудно истолковать двояко. Поблагодарила и сказала, что перезвонит как-нибудь.

— Так всегда говорят, когда не хотят общаться! Никогда она мне не позвонит!

— Да и черт с ним. С ней то есть. Тебе-то что? До вчерашнего дня ты ее и знать не знал.

— Но! Чон Джа… и ты — вы же наедине были! А ты ей синяки обрабатывал! По всему телу! Это же что-то да значит! И сейчас она будет знать, что синяки ей обрабатывал извращенец!

— Вот что, малыш. У нас не так много времени до прихода Су А, поэтому давай я тебе притчу расскажу, а ты заткнешься и послушаешь, хорошо? Давным-давно…

— Это обязательно?

— Что?

— Начинать с «давным-давно»? Ты бы еще «в тридесятом царстве, в тридевятом государстве» начал…

— Слушай, малыш, заткнись, а? Слушай что тебе старшие говорят.

— Но ты сам сказал, что у нас не так много времени!

— А если ты будешь меня перебивать, то останется еще меньше! — повышает голос Старший: — Так что нечего меня перебивать! Заткнись и слушай.

— Э… хорошо. — говорит Бон Хва: — я молчу.

— Вот что ты за человек… ей богу. Порой кажется, что тебя матушка хорошо воспитала, а порой как банный лист… не отлепишь. Все? Высказал свою точку зрения? Слушай — давным-давно… хотя, может и недавно. Временной отрезок я точно не устанавливал. Время — вообще относительная штуковина, понимаешь, малыш? Так что вместо «давным-давно» можно использовать словесную конструкцию «в неопределенный промежуток времени».

— Старший! Сейчас ты точно надо мной издеваешься! — пыхтит Бон Хва и оглядывается. Встречу с Пак Су А они назначили в людном месте, в кафе, он сидит в углу, так, чтобы было видно вход. И сейчас он сидел за столом, над чашкой кофе. Шесть тысяч вон за чашку! Нужно было выбрать кофейню подешевле… но Старший сказал, что антураж важен, если назначить встречу в подворотне, будут относиться соответственно. Так что пришлось здесь… и он чувствовал себя неуютно. Так и тянуло кепку на глаза надвинуть или черные очки напялить. Но Старший опять сказал, что такое вот поведение, наоборот, к себе внимание привлекает, хочешь быть незаметным — веди себя естественно. Вон он и вел себя естественно — смотрел прямо перед собой и бормотал что-то себе под нос. Со стороны — как будто по гарнитуре на телефонный звонок отвечает.

— Как было упустить такую возможность. — говорит Старший и в его голосе звучит усмешка: — Давай к сути. В общем шли два монаха, один старый, а другой — молодой. И видят они, что на берегу ручья сидит девушка, вся такая эротичная, ну вылитая Чон Джа, только без синяков. И в одежде легкомысленной, да так, что все наружу. И говорит им эта девица виду эротического — дескать помогите люди добрые. Перенесите на другой берег, а то одежда у меня вымокнет вся и испортиться. Хотя… какая на ней там одежда… так, две веревочки и три тряпочки…

— Старший!

— Да, да, малыш. Ну так вот — молодой монах отказался, потому как — монах! Целибат, строжайший моральный запрет на эти ваши развраты и прочие сексы. А старый — молча поднял ее на руки и перенес на другой берег. И вот, идут они, значится дальше по пересеченной сельской местности, час идут, другой. Молчит монах. И тут молодой не выдерживает и подкатывает с расспросами. Мол, ты же монах! Как ты мог такую юную и красивую девушку, да еще в такой одежде — на руках⁈ Ты ж ее прижимал к себе! Тискал небось и мысли развратные всякие в голову приходили. И вообще, как это все было? Не боишься, что запачкал душу свою? А старый монах посмотрел на молодого, головой покачал и молвил как боженька — я, говорит, девушку эту оставил у воды, а чего же ты до сих пор ее с собой тащишь? Понимаешь, малыш? Не таскай в голове эту Чон Джа, а? Оставь ее в покое уже.

— Но…

— Оставь ее у воды. Вот когда она рядом с тобой будет сидеть — тогда о ней и думай. А сейчас у нас другие заботы есть. Брать управление на себя — мне очень утомительно. Как будто под водой двигаешься. Так что всем будет легче если ты наконец возьмешь себя в руки и перестанешь размазывать сопли.