Скрытые силы

– Хорошо. Спасибо большое! Итак, какой бы ни была причина случившегося, совершенно ясно одно: наши дети – это наша ответственность на всю жизнь. Мы должны делать все, чтобы не допустить такого. Не лишайте собственного ребенка любви, ласки и внимания, потому что, когда их не хватает, он начинает «искать себя» в наркотиках и алкоголе. Внимание, которое недодали родители своему чаду, может повлечь ужасные последствия: депрессию и желание покончить с собой. И это усугубляется тем фактом, что материалы, провоцирующие суицид, находятся в свободном доступе во Всемирной Сети. Любой может прочесть их. А поскольку психику подростка еще нельзя назвать устоявшейся, он тем более подвержен негативному влиянию, особенно сверстников. Берегите своих детей и заботьтесь о них!

Арина Бельцова, специально для ВТ-1.

3.

Молодой лейтенант Егор Дашков постучал в дверь, ведущую в кабинет начальника участка Петра Булыкина.

– Заходи, – сказал тот.

Дашков прошел в помещение и прикрыл за собой дверь.

– Вызывали?

– Угу. Да ты садись, садись.

Высокий – выше среднего роста – худощавый Егор расположился в кресле и посмотрел на шефа, который представлял полную его противоположность. Грузный, если не сказать толстый, и приземистый, он большую часть дня проводил в кабинете, поскольку ему тяжело было ходить. Все распоряжения он отдавал через Леночку, стройную длинноволосую блондинку. Как такая краля затесалась в полицейский участок, для Егора оставалось загадкой. Он уже подумывал бросить все силы на ее разрешение – тем более что Леночка ему нравилась, – как молодого полицейского неожиданно вызвал к себе Петр Евгеньевич. Неожиданно потому, что раньше Дашков занимался исключительно бумажной работой. Он недавно перевелся из областного отделения полиции и с тех пор только и делал, что шуршал документами. Таких, как он, сослуживцы за глаза называли «бюрократами».

– Ты парень смышленый, – без вступления завел разговор Булыкин, – тебе это должно прийтись по силам.

– Что именно, Петр Евгенич?

Вместо ответа начальник пододвинул к лейтенанту папку с делом. Едва начав рассматривать материалы, Дашков одновременно обрадовался и озадачился. Обрадовался, поскольку не ждал уже получить в разработку настоящее крупное дело, а озадачило мужчину, что из всех сотрудников участка расследование поручили именно ему. Но, может, пробил его звездный час?..

– Подросток. Возраст: пятнадцать лет, – читал и проговаривал вслух Егор. – Звали Алексей. Фамилия: Краснопольский. Из благовидной семьи. В торговле наркотиками и их употреблении не замечен. Приводов в полицию нет…

Пока Дашков знакомился с отчётом, шеф налил в стакан воды из графина, достал из ящика стола пластинку с оранжевыми таблетками «Долгая жизнь», выдавил пару штук и, проглотив, запил прозрачной жидкостью.

– Но тут написано «возможное самоубийство», – заметил Егор. – Если это суицид, почему дело поручают мне?

– Не забывай о слове «возможное».

– Да, и все-таки?

Петр Евгеньевич вынул из пачки сигарету и прикурил от старой, потертой серебряной зажигалки.

– Если кому-то из начальства взбредет в голову, что у случая может быть другое объяснение, нам ничего не остается, кроме как сказать «Так точно!» и начать действовать. – Булыкин говорил в сторону, словно бы обращаясь не к собеседнику. – А если у этого самого начальства есть влиятельные богатые друзья, то положение вообще безвыходное. Мы должны попытаться раскрыть это дело, даже если раскрывать нечего.

– Но почему все-таки я? Ведь с того момента, как я приехал…

– А кого я должен был назначить? – перебил подчиненного шеф. – Левина? Фоменко? Нет, как я уже говорил, ты парень смышленый, и настала тебе пора проявить себя.

Егор обдумал это, а потом кивнул.

– Хорошо. Когда приступать?

– Сразу видно, приезжий. – Булыкин хрипло рассмеялся. – Обо всем спрашивает, все обсуждает… Тут у нас порядки другие: дали задание – иди выполняй. Да и задания у нас посложнее, чем в этом твоем, как его…

– Кольцово, – подсказал Егор.

– Вот-вот. Короче говоря, жду от тебя новостей в ближайшие три – четыре дня. Надо разобраться с этим делом как можно скорее. А теперь иди, мальчик мой, у меня еще полно работы. – И Петр Евгеньевич грустным взглядом окинул гору бумаг, возвышающихся над столом…